Чтобы желания сбывались
Шрифт:
Кирочка, не ведая об этом, в полной мере была наделена таким даром. Для неё порхающие ресницы Саша Астерса существовали лишь как процесс; процесс можно наблюдать, но нельзя присвоить. В её сознании не возникало стандартных девчоночьих фантазий: о встречах, об объятиях, о поцелуях. И Ирма Вайнберг, физичка, Нетта, которая вскользь позволила себе заметить не в меру язвительно, дескать, Кирочка к Сашу неровно дышит – все они вызывали в ней досаду лишь потому, что каким-либо образом невольно овеществляли её переживания. Ирма ходила с Сашем за ручку по бульвару Плачущих Тополей; гуляя, Кирочка несколько раз видела их вместе. Физичка, тут и говорить нечего, когда Кирочка вспоминала
В конце первого лета после окончания школы Нетта влюбилась. Она сама, ничуть не стесняясь, обозначила своё состояние этим словом. Стоял август. Воздух был бархатный. Заходящее солнце опускалось медленно; и потом долго ещё погасал широкий перламутровый шлейф, оставляемый им в небе. Безветренными вечерами можно было гулять в лёгких платьях. И для Кирочки началась очередная удивительная история, перед её глазами развернулся новый захватывающий процесс; ни минуты не колеблясь, она принимала всё происходящее с Неттой в себя.
Созерцание бывает не только зрительным, но и чувственным. И подлинно разделить чужой опыт возможно, лишь созерцая его, получая истинное наслаждение от существования всех его составляющих. Нужно большое терпение и самоотречение, чтобы проживать жизнь ближнего в мыслях и чувствах так же внимательно и заинтересованно, как свою собственную.
Нетта и Кирочка ходили гулять с маленьким кассетным магнитофоном, держа его за пластиковую ручку как сумку. Они включали полную громкость, и музыка неслась во все стороны, накатывалась волнами, обрушивалась как башенки из деревянных кубиков, или горошинами катилась по асфальту… А порой магнитофончик шуршал помехами, будто дождь по крыше. И в этом тоже находилась своя прелесть.
Возлюбленный Нетты по вечерам выходил кататься на скейтборде. В парке собиралась обыкновенно компания из пяти-семи пацанов с досками; они рассаживались на поребрике, демонстрировали друг другу новые трюки, вели непринуждённые приятельские беседы, щёлкали орешки и семечки. В предвечерье на фоне шёпота шин близкой автострады далеко разносился глухой стук скейтбордов об асфальт. Нетта вслушивалась в него как в ритм шаманского там-тама, и иногда ей даже казалось, что она может различить среди прочих звук, производимый именно доской её фаворита.
Он носил кепку набекрень и широченные штаны, сильно провисающие между ног, – так называемые «трубы» – оставалось загадкой, как он умудряется кататься в них на скейтборде и при этом не падать. Когда Нетта с Кирочкой нарочито медленно фланировали туда-обратно по парковой дорожке, он старательно делал вид, что не замечает их скользящих заинтересованных взглядов. Но один раз Кирочка, резко обернувшись, всё-таки поймала момент, когда он провожал Нетту глазами. Живой же человек, любопытно же ему, кто ходит тут, как кошка вокруг аквариума. Этот единственный короткий взгляд невероятно долго потом припоминался и обсуждался, находя всё больше новых трактовок и интерпретаций – давно известно, что из едва
– Посмотри на меня со спины, – приказывала Нетта Кирочке, – я красивая? Представь, что ты это он и смотри мне вслед… Ой, нет! Только не отсюда. Отойди на несколько шагов… Вот так.
Кирочка послушно пятилась по парковой дорожке, усердно вглядываясь в стоящую впереди Нетту. У неё была стройная спина с крестиком узких лямок сарафана. Талия. Ноги в сабо на высокой платформе сзади казались похожими на копытца. Рыжие пряди – точно языки пламени в костре – полоскал тёплый ветер.
– Ну что, красивая?
– Красивая, – сказала Кирочка.
Близился конец лета, и времени на то, чтобы очаровать скейтбордиста своей дивной спиной у Нетты оставалось всё меньше и меньше. Она загрустила. Конечно… Начнётся учебный год, испортится погода, парни перестанут приходить со своими досками в парк – исчезнет возможность каждодневно видеться с объектом обожания.
– Почему бы тебе к нему не подойти? Не поговорить с ним о чём-нибудь? Вдруг он даже не догадывается о твоих чувствах, –предложила Кирочка.
Нетта качнула пышной копной волос.
– Не… Я не могу… Так не принято. Парень должен делать первый шаг. Всё что можем мы, девушки, – это подавать едва заметные сигналы.
– А если он их не поймёт?
Нетта глянула на Кирочку как бы с высоты собственного колоссального женского опыта.
– Кому надо, тот поймёт, – сказала она и вздохнула.
Надо заметить, что период этой Неттиной невзаимной влюблённости в скейтбордиста ощутимо сблизил подруг, их отношения стали гораздо более чуткими и глубокими, чем прежде. Возможно, виной тому было окончание школы. Растаяло вокруг привычное общество одноклассников, и внезапное ощущение одиночества в большом мире, которое очень часто посещает выпускников, сильнее привязало Нетту и Кирочку друг к другу.
Нетта была влюблена, и Кирочка – в некотором особом смысле – тоже. Она влюбилась не в кого-то конкретно, а в сам процесс любви, ей нравилось наблюдать за его течением не будучи при этом активным элементом игры – как если бы она смотрела на реку с берега. Её собственное отношение к противоположному полу всё ещё оставалось по-детски сумбурным: симпатия к Сашу Астерсу так и не смогла оформиться, как у Нетты, в какие-то конкретные желания, школа кончилась, Саш исчез, не стало больше ошеломительно взлетающих чёрных бабочек, не стало процесса, не стало наблюдения, и поэтому все те восхитительные краски ювенильного цветения души, что предназначены, по идее, избраннику, Кирочка направила на существо, что находилось тогда с нею рядом – на свою подругу. Такая необыкновенно трогательная нежная любовь-дружба возможна только в юные годы, когда все чувства, удивительным образом обострённые, неустанно ищут точку приложения, объект, на который они буквально готовы обрушиться…
Те последние ясные дни догорающего лета были наполнены поистине волшебными ощущениями и переживаниями. Много позже, перебирая их в памяти, Кирочка всегда чувствовала прилив необыкновенной сердечной теплоты – главным героем этой удивительной истории на самом-то деле никогда не был тот скейтбордист, эта история повествовала лишь о них двоих – о Нетте и о Кирочке, потому что не было в ней совершенно никаких событий, в которых скейтбордист принимал бы непосредственное участие – только музыка, летящая из динамиков маленького кассетника с ручкой, только тонкая голубизна летних сумерек, только дивный сказочный поющий и трепещущий мир, созданный воображением двух семнадцатилетних девчонок.