Чучхе
Шрифт:
— Тогда я к Арсену. А ты к менту своему.
76
…По людной улице целенаправленно, быстро, с сосредоточенным лицом идет Тим.
…Алиса за рулем автомобиля. Выражение ее лица аналогично Тимову.
…Тим в больничном коридоре. Ходят люди в белых халатах, медсестра провозит капельницу… Тим о чем-то говорит с врачом.
…Алиса в коридоре правоохранительного учреждения. Ходят люди в мундирах. Алиса о чем-то говорит с милицейским чином в цивильном.
…Алиса — за столом. Перед ней — канцелярская папка. Она
Несколько фотографий — видно лежащее тело, темное пятно на стене…
Алиса откладывает фотоснимок. Смотрит в никуда, явно о чем-то думая.
77
Больничная палата на четыре-пять коек, на одной из них лежит некто под капельницей, вроде бы спит. Пара коек пустует. Еще на одной полусидит старик.
— …Ну а в чем вообще заключаются ваши… подозрения? — осведомляется он у сидящего рядом с его кроватью Тима. — Вы что… серьезно способны предположить, что это могла быть… инсценировка? — недоумевающе качает головой.
Тим, не отвечая, смотрит на него.
— Ну, во-первых, это легко проверить… — говорит Арсен. — Все было задокументировано милицией… А во-вторых… Наверное, вы совсем не общались с Артуром в его последние месяцы… если не год.
— Ну почему же?.. Общался.
— Тогда вы сами должны догадываться… почему это произошло. Что официальная версия о том, что его… поступок был связан с политикой… с нефтяной этой компанией… это же так, журналистам на потребу. На самом-то деле все было куда грустнее… Пожалуй, страшнее…
Тим смотрит на него очень внимательно, явно прикидывая что-то про себя.
— Артур… — продолжает Арсен, — он в последние месяцы находился в глубокой депрессии. Стал пить… как никогда в жизни. С ним, наверное, произошло самое страшное, что может произойти с человеком… Особенно с таким человеком — состоявшимся, всеми признанным… Тем более — видевшим главный смысл жизни в работе… Когда, прожив всю жизнь и очень многое сделав, вдруг понимаешь… что сделано было — зря… потому что сами цели изначально поставлены были неправильно… и от этого… сделанного… не только нет пользы… но, может быть, есть вред…
Арсен делает паузу, Тим терпеливо ждет.
— Представьте себе учителя… — говорит наконец старик, — учителя до мозга костей… учителя Божьей милостью… который к концу жизни вообще разочаровывается в педагогике… в самой возможности воспитания… — еще одна пауза. — Как это ни ужасно звучит, вероятно, такой поступок был для него наиболее логичным выходом… Ну, я надеюсь, не надо объяснять, почему мы… с Лизой… старались избежать вообще любого шума… любой огласки… любого пафоса, не говоря уже о политических спекуляциях? Наверное… как это ни мало… это было единственное, что мы могли сделать для Артура…
Тим кивает, опуская лицо. Проводит по нему ладонью, приглаживает волосы.
78
За столиком уличного фаст-фуда стоят Алиса и некий крупный молодой человек. Последний, навалившись на столик локтями, с аппетитом уписывает
— Слышь, Славик… — говорит она негромко, как бы между прочим. — Не удивляйся… Ты можешь быстро достать для меня ствол?
Славик, вопреки совету, удивленно приподнимает брови и замедляет жевательные движения.
— Пистолет, — глядя уже прямо на него, с легким нетерпением, но еще тише говорит Алиса.
79
За компьютером в интернет-кафе — хмурый и сосредоточенный Тим. Быстрое движение пальцев по клавиатуре. На мониторе компьютера появляются названия «искалок»: Yandex, Апорт!, Rambler… Каждый раз Тим набирает в окошке: «ефим каплевич смерть» или «ефим каплевич убийство». Быстро просматривает столбцы выброшенных поисковой системой ссылок, явно ничего не находя.
Потом берется за англоязычные системы. Заходит в AltaVista… в Yahoo!.. Набирает «ephim kaplevich murder death»… Ничего. Мы видим задумчивое лицо Тима. Он, кажется, ошибся… Потом он набирает имя иначе — «kaplevitch». Поисковая система выдает ссылки… Тим вперивается в одну из них… кликает. Это англоязычная нью-йоркская газета. Раздел криминальной хроники. На экране — англоязычный текст:
«…Вчера в собственной квартире в Гринвич-Вилледж был обнаружен мертвым Ефим Каплевич, 25 лет. Как установила полиция, смерть Каплевича, менеджера компании „ИндиКом“, иммигранта из России, наступила в результате черепно-мозговой травмы. Вероятно, орудием убийства послужил стеклянный графин — его осколки были обнаружены рядом с телом…»
80
Вечер. Сумерки. Лестничная клетка Тима. Тусклый свет пыльной лампочки. По лестнице поднимается Алиса в альпинистской куртке с надвинутым капюшоном, на плече — давешний штурмовой рюкзак, накрытый непромокаемым чехлом. Видно, что к рюкзаку приторочено нечто продолговатое — но из-за чехла не понять, что именно. Алиса останавливается на лестничной площадке перед дверью квартиры Тима. Звонит в дверь. В квартире явно никого. Алиса оглядывается, прислушивается. Все тихо. Она внимательно осматривает дверь, трогает пальцами замок. Потом сбрасывает рюкзак — и отвязывает продолговатый предмет, оказывающийся ледорубом.
Примерившись, Алиса ловко втыкает острый конец ледоруба между дверью и косяком возле замка — и коротким движением, используя ледоруб как рычаг, взламывает дверь. Даже почти без треска.
Входит в квартиру и прикрывает дверь за собой. Только внутри Алиса сбрасывает капюшон — лицо ее жестко, собранно. Она идет по длинному коридору в Тимовой квартире — по направлению к кухне, туда, куда указывала стрелка на обнаруженном давеча Тимом листке… Заглядывает во все двери. Сбрасывает — посреди коридора, к стенке — рюкзак. Ставит рядом ледоруб. Достает из рюкзака и надевает налобный альпинистский фонарь. Заходит в комнату, включает фонарь и начинает обыск. Выдвигает ящики стола, открывает дверцы шкафа… Действует быстро и решительно. Добирается до картонной коробки на подоконнике, раскрывает.