Чудаки на букву М

Розов Игорь

Устроившись в креслах, эти двое принялись с аппетитом уплетать угощение, отчего Андрей Андреевич тут же почувствовал голодный спазм в желудке. Особенно сочно хрустел початком серокожий, энергично двигая беличьими ушами.

Интересно, долго они собирались обедать?

Испытывая парализующий страх, Андрей Андреевич сохранял неподвижность, не зная, что предпринять. Он бы охотно рванул и сбежал из этого странного места, но не знал куда. Ко всему прочему, он чувствовал все больший дискомфорт. Во-первых, ему стало жарко. Неудивительно: ведь на нем были толстый шерстяной свитер, куртка

«аляска», утепленные штаны, и зимние ботинки — только меховая шапка подевалась куда-то… А, во-вторых, у него начало зверски чесаться под носом.

Однако инопланетные чудики, похоже, и не думали уходить. Закончив с едой, они принялись дальше молоть языками — даже как будто заспорили о чем-то.

Андрей Андреевич их слушал-слушал, терпел-терпел, а потом не выдержал и …чихнул.

Глава вторая. Знакомство с дезертирами

Чих прозвучал отчетливо и громко.

Дымов не успел рот закрыть, как странные типы вплотную подскочили к нему.

Поняв, что прикидываться статуей дальше не имеет смысла, Андрей Андреевич открыл глаза и осторожно пошевелил плечами.

— Чирки чапирки толмочай? — вкрадчивым голосом произнес круглолицый тип с усами Дали. Похоже, это был вопрос. Не зная, что ответить, Андрей Андреевич тупо молчал, уставившись на чудика в мушкетерской шляпе.

— Чирки чапирки толмочай? — повторил круглолицый уже более требовательным тоном.

Серокожий гигант, нависнув над Дымовым, сверлил его неласковым взглядом, настороженно следя за каждым движением.

Робко прокашлявшись, Андрей Андреевич, наконец, откликнулся.

— Братцы, вы кто?

— Ачк? — желтоглазый и громила с ушами белки в недоумении переглянулись.

— Вы откуда взялись? — немного осмелев, продолжил Андрей Андреевич. — Что вы со мной сделали?

— Тупи ачк.

Тип с кошачьими глазами почему-то грустно вздохнул и больше ни слова не говоря отправился по коридору обратно, куда-то в глубины здешних помещений.

Скоро он вернулся, неся в руках обруч с большим блестящим налобным зеркалом — как у доктора-отоларинголога.

— Мачай на бачай. — Желтоглазый жестами показал, что обруч надо надеть на голову. В других обстоятельствах Андрей Андреевич, может, и попытался бы артачиться, но сейчас, потеряв память, и испытывая совершеннейшую растерянность, без возражений выполнил приказ-просьбу. В конце концов, странные типы хотя и держали его в плену, но не покалечили и не убили…

Дымов с опаской надел тесноватый обруч.

Неизвестно, что должно было произойти, но, когда желтоглазый снова задал тот же вопрос, а Андрей Андреевич лишь пожал плечами, на лицах чудиков отобразилось явное разочарование.

— Чупа чпуст, — сказал серокожий гигант и неожиданно больно тюкнул Андрея Андреевича толстым ногтем по голове. — Барабонча…

— Ачу-у-уй… — с досадой протянул желтоглазый, и снова отправился куда-то по коридору. Теперь он притащил нечто похожее на сушилку для волос из женской парикмахерской — колпак серебристо-черного цвета.

— Мачай на бачай.

Андрей Андреевич, хотя и обиделся на насмешливо брошенную

«барабончу», послушно сунул голову в «сушилку». И почти сразу попытался вытащить — из-за внезапно нахлынувшей дурноты. Однако серокожий не дал ему этого сделать, крепко держа за воротник. Дымов попытался вырваться, но это вызвало у гиганта только снисходительный смешок. Боль тяжелой волной расплескалась у Андрея Андреевича под черепом, язык онемел, и в глазах вдруг потемнело. В этой темноте, ставшей безразмерно вселенской, вдруг зазвучал странный многоголосый хор. То печально, то радостно, голоса словно звали Андрея Андреевича к каким-то великим свершениям и подвигам. Эти голоса казались одновременно знакомыми и в то же время совершенно чужими…

Находясь в полуобморочном состоянии, Андрей Андреевич захрипел и начал бессильно валиться на пол. Тут пытка неожиданно кончилась.

— Ну что, варвар, понял, как балакать по-нашему? — усмехнулся желтоглазый.

— Понял… — прохрипел Андрей Андреевич, все еще охваченный негодованием, но одновременно испытывая величайшее изумление — чужая речь, как по волшебству, стала почти родной. Он теперь сам мог свободно на этом «толмачайском» разговаривать!

— …Вы — кто, товарищи?

— Дезертиры, — ответил желтоглазый «мушкетер» с некоторой гордостью. — Удрали из имперской армии. Надоело, понимаешь, нести добро отсталым народам. Теперь вот скитаемся…

— Вы — пришельцы из будущего? Или, может, все это галлюцинация?

— Шутишь? Откуда у нас такие возможности, чтобы по времени скакать. И не галлюцинация. Мы — местные. Ну, как и ты — из местной галактики…

— Значит, инопланетяне… Вот б… — не найдя в чужом языке ярких и выразительных слов, каких полно было в русском, Андрей Андреевич вынужденно проглотил окончание фразы.

Скривившись, Андрей Андреевич осторожно дотронулся до затылка, где разлилась свинцовая тяжесть. Его больше не кидало в жар, а наоборот, знобило.

— У вас, случайно, нет таблетки от головной боли?

— Таблетку сейчас нельзя. Само должно пройти. — ответил желтоглазый. — Мы тебе в память по-быстрому сразу весь галактический разговорник записали. Проблема у тебя — второй памяти нет…

— У меня, похоже, и с первой не все в порядке. А что значит — вторая?

— Вторую при рождении над ухом вшивают. Микроблоком-горошиной. С одной памятью — тоска. До смерти дураком проживешь — в постоянной забывчивости. А со второй — есть определенные перспективы. Опять же удобно — учиться ничему не надо. Хоть с горшка можно звездолетом управлять.

— Ясно. А зачем вы меня с Земли похитили? Для медицинских опытов?

— Гы… Вот смешной. — гигант расплылся в широкой улыбке, обнажив крепкие желтоватые зубы.

Инопланетянин в шляпе в некотором смущении потеребил ус.

— Э… Мы тебя не похищали. Делать нам что ли нечего. Ты нам просто так достался — считай, как подарок. Ты в стазисе находился. Знаешь, что это такое?

— Ага, читал. — ответил Андрей Андреевич, смутно припомнив «фантастичку».

— Ну вот. Был ты, значит, в полной отключке. Сколько времени — мы не знаем. И как ты свою планету покинул и здесь оказался — мы тоже понятия не имеем.