Шрифт:
1
Это было самое сонное время дня, уснули даже надоедливые цикады. Тишина дремала в саду, раскаленный воздух казался золотистым, тени — голубыми. Розы, которые не смогли перенести такую температуру воздуха, прожили всего один день, беззвучно уронив нежные лепестки на изумрудную зелень лужайки. Требовалось много драгоценной влаги, чтобы напоить сохнущие кусты и вернуть им жизнь.
Я словно в сказочной стране, вздохнув, подумала Мэнди. Даже не верится, что такая красота может быть на самом деле.
Вокруг простиралась безоблачная голубизна
С правой стороны на каменном плато, лежащем над небольшой бухточкой, располагался отель «Золотые пески», в котором Мэнди и профессор обычно обедали. Завтрак же им подавался на вилле. Его готовила Джамиля, приходящая кухарка-прислуга, пожилая арабская женщина, нанятая вместе с виллой Ла Люсьоль, где они жили и работали. К концу первой рабочей недели, проведенной в тунисской деревушке Ла Суза, Мэнди с трудом могла поверить, что действительно находится на службе.
Пока ее жизнь больше напоминала чудесный отпуск, во время которого, чтобы не было скучно, ей приходилось немного печатать на машинке и разбирать археологические заметки. Осмотр достопримечательностей тоже был частью ее работы. Она помогала профессору Ноэлю Крофтвеллу собирать материалы для его «Популярной серии», рассказывающей об остатках римской цивилизации в Тунисе.
Древний город Карфаген или то, что от него осталось, был одним из объектов, интересующих профессора. Все вокруг окрестностей Ла Суза напоминало о прошедших веках. Профессор и Мэнди взбирались на холмы, чтобы отыскать среди современных вилл и особняков признаки затерянной роскоши, которой больше двух тысяч лет назад блистал Рим. Казалось, что даже сейчас в местах, где когда-то находились древние храмы, бродили души уже умерших богов и богинь: Юпитера, его жены Юноны, Энея и несчастной Дидоны, погибшей во имя любви. Их историями были заполнены страницы рукописей, которые разбирала Мэнди. Их день и ночь сосредоточенно изучал профессор — массу материала, ужаснувшую ее в первый момент. Слава богу, ей удалось в течение недели привести всю эту груду в относительный порядок.
В очаровательной комнатке, выходящей на террасу, Мэнди устроила кабинет. На полках стояли справочники, на столе располагалась пишущая машинка и картотека в картонных папках. Огромный запас бумаги она сделала во время памятной экскурсии в прекрасный город Тунис.
Мэнди неохотно отошла от окна и вернулась к ожидающей ее работе. Шум подъехавшей машины заставил ее снова подойти к окну. Хлопнула дверка автомобиля, и в саду появился молодой мужчина. Он неторопливо пошел к дому по мощеной дорожке, пролегающей между кустами увядающих роз.
На первый взгляд в нем не было ничего примечательного.
Поднявшись на террасу, он шагнул к окну, за которым стояла Мэнди, и подчеркнуто галантным жестом снял выгоревшую на солнце панаму:
— Мое имя — Хирон. Стивен Хирон. Мой дядя дома?
Итак, этот неожиданный гость — племянник профессора, о котором тот неоднократно упоминал. Кажется, он геолог, ведущий исследования где-то в Сахаре. Профессор Крофтвелл предупреждал, что он может приехать, но как-то неопределенно так, что Мэнди даже не задумывалась над этим. Пустыня Сахара, лежащая на несколько сотен миль южнее, казалась ей чем-то далеким и нереальным.
— Он дома. Прошу вас, — пригласила Мэнди, отходя в сторону и давая ему дорогу.
Снятая широкополая панама открыла каштановые волосы, высокий лоб, брови, имеющие привычку хмуриться, и волнующе-проницательные ярко-голубые глаза. В настоящий момент гость смотрел на нее в упор и, казалось, оценивал девушку, вынося свой собственный неумолимый приговор.
— Профессор у себя в кабинете. — Мэнди открыла дверь, ведущую в холл.
— Благодарю вас, — сказал он холодно. — Я сам найду дорогу.
Нетерпение, прозвучавшее в его голосе, заставило девушку почувствовать себя обиженной. Едва ли это было очень вежливо.
— Стивен Хирон, — иронически прошептала она, — тоже мне наследный принц…
Этот высокомерный молодой человек явно был преувеличенного мнения о себе и не слишком высокого о случайных молодых женщинах, встречающихся на его пути. Из кабинета до нее донеслись звуки восторженной встречи.
Мэнди решительно закрыла дверь, снова уселась за пишущую машинку и попыталась сосредоточиться. На чем же она остановилась? Ах да! Кто именно пересек Альпы? Ганнибал или Гамилкар? Скорее всего, Ганнибал, Гамилкар был его отцом.
Теперь голоса доносились с террасы, где стояли удобные тростниковые кресла и стеклянный столик, за которым так приятно было выпить холодный коктейль в перерывах между работой или чашечку кофе после обеда. Но сейчас там пили что-то посерьезнее: Мэнди слышала позвякивание кубиков льда в бокалах и шипение сифона с содовой. Сама не зная почему, Мэнди открыла окно, выходящее на террасу, и прислушалась.
— Значит, ты взял несколько выходных дней, чтобы отдохнуть? — поинтересовался профессор.
— Возможно, я пробуду у тебя пару недель, если ты не возражаешь, — послышался самоуверенный голос Стивена Хирона. — Я почти закончил работу на последнем участке и теперь должен написать отчет. Эта отвратительная писанина! Я привез с собой целую кучу записей и хотел бы знать: не найдется ли здесь какой-нибудь укромный уголок для того, чтобы я мог поработать?
— Ну конечно, мой дорогой мальчик! — Голос профессора даже задрожал от радости. — Ты можешь оставаться здесь столько, сколько тебе потребуется. Тут множество свободных комнат. Мы можем предоставить тебе отдельный кабинет и спальню.