Чудеса в решете (сборник)
Шрифт:
– Господи, а что это такое? – удивилась Охотникова прямо с порога.
– Что? – спросила Лариса, но в следующий момент все поняла.
В квартире царил настоящий бардак – все было перевернуто вверх дном, белье из платяного шкафа валялось на полу. Неизвестные хулиганы не пощадили даже телевизор – он был разбит просто вдребезги.
На открытом секретере в беспорядке валялись фотографии. Скорее всего, на них были запечатлены те модели, которых искал Виктор.
– Он так хорошо фотографировал? – спросила
– Фотографировал? – Лена рассеянно посмотрела на нее. – Нет, он больше снимал на камеру. А фотографии? Это так, хобби.
– Но это не компромат, – задумчиво произнесла Лариса, рассматривая фотографии.
– А что, он правда что-то снимал? – немного испугалась Лена.
– Скорее всего, – вздохнула Лариса.
– И его за это убили?
Лариса не ответила. Но по выражению ее лица Лена поняла, что ответ предполагался утвердительный.
– Так вы ничего об этом не знаете? – повторила свой вопрос Котова.
– Говорю же вам – нет.
– Ну, хорошо, – мягко сказала Лариса, направляясь к выходу из обезображенной квартиры Савельева.
– Но у вас есть какие-то предположения? Вы знаете, кто убийца? – остановила ее Лена.
– Пока это только предположения, – уклонилась от ответа Лариса.
Ей не хотелось рассказывать Охотниковой обо всем, что она узнала, да в этом и не было никакого смысла.
– Скажите, он начал обещать вам богатство совсем недавно? Я имею в виду поездку на Кипр и прочее? – спросила она.
– Ну, в общем, да. Может, с месяц назад.
– Спасибо.
Лариса отвезла Лену домой и поехала к себе. Она торопилась. Из машины она позвонила еще раз Карташову и Коробейникову. По обоим адресам ее снова ожидала неудача – трубку не поднимали.
У дверей своего дома Ларису встретила заплаканная Оля Коробейникова.
– Что-нибудь случилось? – Лариса даже испугалась.
Но Оля только всхлипывала. Наконец, после того как Лариса проводила ее на кухню, дала выпить стакан воды, она начала говорить.
– Папа снова исчез, – выдавила из себя Оля. – Оставил вот эту записку.
Она достала из кармана смятый листок, вырванный из ученической тетради.
«Оля, не беспокойся ни о чем. Я скоро вернусь. Матери ничего не говори, никуда не обращайся. Целую, папа», – было написано на этом листке.
– Записка не очень вразумительная, – констатировала Лариса.
– Что это может означать? – испуганно спросила Оля.
– Все, что угодно. Мы пока этого не знаем, – задумчиво произнесла Котова.
– Но его не убьют? – спросила Оля, заглядывая в глаза Ларисе.
– Нет, конечно, нет, – ответила та, обняв девушку за плечи, не веря полностью, однако, в справедливость своих слов.
– Вы знаете, в последнее время с мамой что-то происходит. Иногда мне
– Что это значит? – насторожилась Лариса.
– Она странно себя ведет.
– В чем это выражается?
– Она ходит по дому, улыбается иногда, разговаривает, как в песне – «тихо сам с собою я веду беседу». Она не была такой никогда. А меня как будто вообще не существует, – обиженно сообщила Оля.
– А раньше такого не было?
– Нет, я вообще-то к этому привыкла, – призналась Оля. – С мамой у меня никогда не было, ну как бы это сказать, дружбы… Ее никогда не интересовала моя жизнь, мои друзья, мое будущее. Знаете, родители часто задают вопрос: кем ты хочешь быть? А ее это не волнует. Я все время общаюсь с папой. Вернее, общалась…
Оля снова заплакала, закрыв лицо рукой. Лариса вздохнула, вынула из шкафчика бутылку коньяка и налила рюмку.
– На, выпей.
Коробейникова-младшая послушно выпила коньяк, чуть поперхнулась, потом запила коньяк кока-колой.
– Так что же, ты не закончила…
– Конечно, мы с мамой разговаривали, – продолжила Оля. – Чисто внешне можно даже было подумать, что у нас чудная семья. Мои одноклассники мне даже завидовали.
– А на самом деле?
– А на самом деле каждый был сам по себе. Мне иногда казалось, что у родителей – и у папы, и у мамы – есть связь на стороне. А сейчас, по крайней мере, относительно мамы, я в этом даже уверена.
– Почему? Она с кем-то встречается? Или ты видела этого мужчину? – быстро стала задавать вопросы Лариса.
– Нет, но уж слишком часто она куда-то звонит, но, похоже, безрезультатно. Поэтому она очень раздражается и злится. Вчера чуть телефон не разбила, хорошо, что в диван попала.
– Кому она звонила, ты не знаешь?
– Нет… – ответила Оля и как-то виновато посмотрела на Ларису. – А сегодня к ней пришел наш адвокат, и они долго говорили у папы в кабинете. А потом, после его ухода, она сказала, что мне надо поехать в лагерь, отдохнуть перед вступительными экзаменами. А я что-то боюсь уезжать, да и странно все это, непонятно. У меня сложилось впечатление, что ей надо решить что-то, в чем я ей очень мешаю.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что она спросила, не собираюсь ли я замуж. А мне вообще-то пока еще семнадцать. Я что, ненормальная, замуж выходить?
«Нет, Оля никак не производит впечатление ненормальной, – подумала Лариса. – А вот ее мамаша ведет себя очень странно. Если разговор с адвокатом шел о завещании, то на его оглашении должна присутствовать и Оля, так что вряд ли он зачитывал документ. Тогда что же?»
– Оля, а адвокат сам пришел?
– Нет, его мама вызвала по телефону. Я слышала, как она говорила, что у нее очень важное дело.