Чудеса возможны, или Путь к Волшебству

Хохель Станислав Олегович

На том и порешили. Через некоторое время довольная Лиза сообщает мне о своем приезде, а на следующий день сидит уже у меня в кабинете.

– Ну, как дела? – спрашиваю ее я.

– Нормально дела. Хотим вот с мужем второго ребенка завести. Сейчас готовлюсь, пролечиться хочу хорошенько. Так что, наверное, приехать на следующий тренинг у меня уже не получится.

– Американские психологи говорят: «Когда семья в кризисе, она либо разводится, либо заводит второго ребенка».

Лиза улыбается.

– Нет, разводиться я не собираюсь.

Вступление

закончено и я перехожу к основной теме.

– Мы давно с тобой не виделись. Напомни, какие вопросы ты поднимала на последнем тренинге.

– Секс… Да, есть определенные проблемы с сексом.

– Ну, сама видишь, вот тебе и корень твоих болезней… Нельзя не получать удовольствия от основного инстинкта и при этом сохранить здоровыми те органы, которые его обеспечивают… Ты испытываешь отвращение к сексу?

– Нет, отвращения я не испытываю. После последнего тренинга я научилась находить в этом позитивные моменты, например – мне нравится ощущение слияния, единства. Но это, пожалуй, все.

Я по-прежнему не знаю, что такое оргазм и не получаю от этого такого же удовольствия, как муж. Более того, меня напрягают его притязания – ему этого надо явно больше, чем хочу я. Может, и мысли о ребенке тоже отсюда – беременную он меня трогать не будет.

– Ты подвергалась когда-либо изнасилованиям, инцесту?

– Нет.

– Мужа, по-моему, ты любишь?

– Да. У нас есть проблемы, как и у любой другой семьи, но мне хорошо с ним.

– Какие отношения у тебя с отцом?

– Прекрасные. Он всегда целовал меня, говорил, какая я у него хорошая и таскал на плечах. У меня остались самые светлые воспоминания о детском периоде.

На минуту я чувствую себя в тупике – рациональных причин для ее болезни как будто бы нет – но интуитивно чувствую, что опрос надо продолжить.

– Хорошо, ты говоришь, что отвращения к сексу нет… Как ты тогда к нему относишься?

– Ну, как… к необходимости. Работе, которую надо сделать для другого человека.

– Какое ощущение у тебя это вызывает?

– Ощущение, что я проститутка.

– Это говорит твоя голова, а я спрашиваю тебя о чувствах.

– Я ощущаю, что меня используют.

– Ты опять говоришь о своих мыслях. Хорошо, какие ощущения вызывают в тебе такие мысли? Комфорт или дискомфорт?

– Они вызывают во мне отвращение… Да, я соврала. Отвращение все-таки есть. Уже не к сексу – к себе.

– Когда же это началось? В смысле, отвращение?

– В 16 лет.

– Что произошло с тобой в 16 лет?

– Я начала половую жизнь.

– Это было обусловлено… чем?

– Скорее, любопытством. Я вообще очень резко повзрослела – сразу стала пить, курить, приходить домой поздно и встречаться с мальчиками.

– И как тебе жилось в это время? В смысле, почему был такой резкий переход от примерной девочки к такому образу жизни?

– Да плохо жилось. Я тогда слишком быстро отдалилась от родителей. Они перестали меня поддерживать, отец даже разговаривать

со мной перестал. Потом, конечно, все наладилось, когда я замуж вышла, но тогда…

Глаза ее едва заметно увлажняются и я даю ей салфетку. Лиза сначала протестует, а затем все-таки подносит ее к глазам – и сразу же несколько раз всхлипывает.

Я сажусь рядом с ней на диван и обнимаю ее за плечи. Она начинает плакать сильнее и я глажу ее по спине, приговаривая:

– Ты замечательная, классная, хорошая… И пусть все говорят тебе, что угодно, я тебя поддерживаю. Хочешь пить – пей, хочешь гулять – гуляй, – хочешь трахаться – трахайся… Только прошу тебя, будь собой! Ты не обязана делать это, если не получаешь от этого радости.

Лиза прижимается ко мне и разражается рыданиями. Затем вытирает слезы и выпрямляется. Я тут же пересаживаюсь обратно на свой стул – нельзя навязывать человеку поддержку, если в нем проснулась решимость самому выровнять свою судьбу.

Какое-то время она смотрит мне прямо в глаза, как бы проверяя, искренни ли мои чувства.

Затем спрашивает:

– Ты и вправду считаешь, что это нормально себя так вести?

– Конечно, нормально.

– А как бы ты отреагировал, если бы так себя вёл кто-то из твоих близких?

– А почему ты решила, что я или мои близкие никогда не были в такой ситуации? – спрашиваю ее я.

Лиза задумывается, а потом неожиданно хватается за низ живота.

– Что, заболело там? – киваю я на ее руку.

– Да нет, наоборот… Непривычно как-то… Всю неделю на обезболивающем – то сильнее, то слабее, а сейчас – боли вообще нет. Что-то внутри распрямилось, расслабилось… Спокойно так сразу стало.

– Ну и слава Богу. Позвони через пару дней, если снова заболит, – сказал я и мы распрощались.

Боль, которая беспокоила Лизу всю её взрослую жизнь, ушла всего за одну беседу. Для человека старого времени, привыкшего доверять свои болезни исключительно врачам и лекарствам это выглядит чудом – однако с точки зрения многомерности, это был закономерный результат хорошей внутренней работы.

В ходе консультации мы просто убрали корень болезни, находящийся в тонком мире. Это произошло благодаря глубокому осознанию Лизой причины своего недомогания и решению отказаться от дальнейшего страдания, связанного с данной причиной.

…Лиза позвонила мне только через год, чтобы поделиться радостью – у неё родился красивый и здоровый малыш. О её болях в ходе нашего разговора мы даже не вспомнили.

Вернись к себе

Сколько лет я искал и нашёл наконец

Я познал, как наш мир обустроил Творец

Я увидел единство всех вер и сердец

Я освоить стараюсь всю мудрость Твою

Я огнём возгораюсь от веры своей

Если хочешь, и ты этой чаши испей —

Христианин, буддист, кришнаит, иудей —

Я люблю, я Люблю, я ЛЮБЛЮ, Я ЛЮБЛЮ