Чудесный сад
Шрифт:
Помянув своё горемычное детство, захотел Сарсембай взглянуть ещё раз на лохмотья, в которых ушёл когда-то от бая, в которых странствовал по миру и встретился в юрте кровожадной Жалмауыз-Кемпир со своей Алтын-кыз. Вынесла ему жена изорванный детский чапан. Взял его в руки Сарсембай и только головой покачал: дыра на дыре, лоскут на лоскуте… А среди дыр — карман, да не пустой: что-то в кармане есть. Что же? Сунул Сарсембай руку в карман и вынул полную горсть песку. Вспомнился ему нищий, которому он подал на базаре мелкую монетку, вспомнился странный
Вышли люди из аула, спрашивают:
— Чьи это бессчётные стада? Чьё это невиданное богатство?
Отвечает Сарсембай:
— Мои и ваши эти бессчётные стада, ваше и моё это невиданное богатство.
Красавица Миржан и владыка подводного ханства
Жила на свете бедная вдова. Была у неё единственная дочь, первая в их роде красавица. Звали её Миржан. Раз в жаркий день пошли девушки к реке купаться, позвали с собой Миржан. Вошли в воду. Девушки говорят:
— Какая ты красивая, Миржан! Если бы хан увидел тебя, он сказал бы: «Свет мой, Миржан, я отдам тебе все мои сокровища, только будь моею!»
Застыдилась Миржан, потупила взор.
— Зачем вы так шутите, подружки? Хан и не глянул бы на меня. Ведь я беднее всех в ауле.
И едва она это сказала, как вдруг забушевала в реке вода, и послышался из пучины чей-то могучий голос:
— Свет мой, Миржан, я отдам тебе все мои сокровища, только будь моею!
Перепуганные девушки с визгом кинулись на берег, схватили свои одежды и побежали толпой в аул. А про Миржан и забыли.
Стоит красавица на берегу и видит: на её платье, свернувшись в семь колец, лежит огромный змей, высоко поднял голову, глаз с неё не сводит.
— Свет мой, Миржан! — говорит змей. — Я владыка подводного ханства. Люблю тебя больше жизни. Будь моей женой! Подарю тебе свой хрустальный дворец, решайся! Дашь слово выйти замуж за меня — верну тебе платье, нет — унесу его на дно. Что тогда делать будешь?
Растерялась Миржан. Не помня себя от страха, дала слово. И вот уже змея нет как нет, лишь круги побежали по реке, волны о берег плещутся. Оделась девушка кое-как и пустилась бежать вслед за подружками. Вбежала в юрту, упала перед матерью и разрыдалась.
— Что с тобой, душа моя? — встревожилась вдова. — Кто тебя обидел?
Рассказала Миржан, что с ней приключилось, ломает руки.
— Как теперь быть? Дала я слово. Разве можно от слова отступиться?
Гладит её мать по голове, прижимает к груди, утешает:
— Успокойся, дитя моё. Страшный змей тебе, видно, почудился. Не бывает такого на свете. Сиди дома, не выходи никуда.
Прошла неделя. Повеселела Миржан. Мать на вороний шаг из юрты её не пускает и сама далеко не уходит.
Вот однажды выглянула старуха
— Ой-бой, конец нам приходит! Сколько видит око, ползут от реки к нашей юрте чёрные змеи!..
Побелела Миржан:
— Это за мной!..
Заперли дверь, заложили её всем скарбом, спрятались под кошму и не дышат от ужаса.
А змеи ползут и ползут, всё ближе, ближе — шум стоит над степью. Подползли к юрте — нет входа. Зашипели, навалились на юрту, ворвались внутрь, подхватили бесчувственную Миржан и понесли к реке. С громкими воплями бежала вдова следом, протягивая руки к дочери, — не догнала. Погрузились змеи в воду, и с ними исчезла красавица.
Шатаясь от горя, возвратилась старуха к своему опустевшему жилищу, повалилась на землю и запричитала:
— Погибла моя дочь Миржан! Навек обездолил меня проклятый змей!..
Катилась луна за луной, шло время. Совсем одряхлела одинокая вдова, согнулась её спина, побелели волосы. А всё чего-то ждёт, всё смотрит потухшими глазами в степную даль, куда унесли её дочь чёрные змеи.
Вот как-то сидела она в печали у входа своей юрты и вдруг видит: идёт к ней молодая женщина, нарядная, как ханша, правой рукой ведёт мальчика, а на левой — держит девочку.
Затрепетала старуха.
— Миржан! Дочь моя! Ты ли это?
Обнялись, поцеловались, вошли в юрту. Смотрит старуха на дочь, на внучат и глазам своим не верит.
— Откуда же ты пришла, Миржан?
— Я пришла из подводного ханства. Мой муж — его владыка.
— Хорошо ли тебе живётся под водой?
— Нет никого счастливее меня. Но я соскучилась по тебе, мать, и захотела показать тебе наших деток.
— Неужели же, дочка, ты уйдёшь назад, к проклятому змею? Неужто снова покинешь свою горемычную мать? — спросила вдова, а про себя подумала: «Никогда не бывать этому! Ни за что теперь не расстанусь со своей Миржан».
— Милая мать, — отвечала Миржан, — прости меня, но я не могу долго у тебя гостить. К вечеру мы должны быть дома, в подводном дворце. Муж мой ждёт нас. Я люблю его и почитаю. Ведь он лишь на земле принимает облик змея, а в своих владениях — это прекрасный батыр.
— Что ж, видно, участь наша такая. Но как же ты снова найдёшь дорогу в подводное царство?
— А вот как. Я подойду к реке и кликну: «Ахмет, Ахмет! Я твоя жена, приди, мой свет, поднимись со дна!» — и муж тотчас явится передо мной и отведёт нас во дворец.
«Хорошо, — подумала старуха, — знаю теперь, что делать».
Тут она заплакала и стала умолять дочь:
— Не хочешь жить со мной всегда — переночуй в родном жилище хоть одну ночку!
Пожалела Миржан старую мать, согласилась остаться у неё до утра. Рада старуха, сразу помолодела.
А день уже на исходе. Ночь наступила, заснули дети, заснула и красавица Миржан. Тогда старуха поднялась потихоньку с постели, отыскала в потемках топор и крадучись выбралась из юрты.
Подошла она к реке, встала над обрывом и прокричала громким голосом: