Чудной Фрэнк
Шрифт:
– Мы не учились, – сказал один из них.
– Нам не надо было, приятель! – подхватил другой.
– Мы просто делали это.
– Естественно.
– Как все утята делают.
– Понятно, – сказал цыплёнок, – дело в том, что я хочу научиться плавать.
– Тут тебе не повезло, цыплёнок, – посочувствовали они.
– Курицы не могут плавать, – добавил один из них.
– У вас перья не водонепроницаемые.
– И ноги у вас не перепончатые.
– Так что забудь об этом, птенец.
– Но я не могу забыть, – возразил цыплёнок и,
– Не уходите! – попросил он утят. – Скажите, так что же мне теперь делать?
В ответ они в один голос дружно прокрякали:
– Тонуть!
А потом поплыли по своим утиным делам, весело перекрякиваясь.
Цыплёнок сделал ещё несколько шагов, пока не почувствовал, что вода уже доходит ему до груди, – к тому же он ощутил, что она очень холодная. В этот момент он услышал чьи-то приближающиеся быстрые шаги, повернулся и увидел Джемиму – дочь фермеров – бегущую к нему. Потом руки схватили его и выдернули из воды.
– Ты глупый мальчишка! – сказал голос ему в ухо. – Что это ты тут делаешь? Можно подумать, что ты пытался плавать. Курицы не могут плавать, ты же знаешь. Водонепроницаемые перья и перепончатые ноги – вот что нужно, чтобы плавать.
Джемима принесла цыплёнка в дом, чтобы высушить промокшего малыша. На кухню зашла её мама.
– Что у тебя, Джемима? – поинтересовалась она.
– Один из тех восьми цыплят, из сада, мама. Он зашёл в пруд, глупый мальчишка. Возможно, он думает, что он – утка. Я сказала ему, что цыплята не созданы для плавания.
– А что сказал он?
– Он чудно пискнул, как если бы был сердит на то, что его вытащили из воды.
Она поднесла цыплёнка к лицу.
– Так было дело, Фрэнк?
– Фрэнк? Ты собираешься так его назвать? – удивилась мама.
– Знаешь, мам, тот чудной писк очень уж был похож на возмущённое «Фрэнк! Фрэнк!». Я не могу выпустить его в сад, мама, – он утопится, я уверена, что он вновь попытается плавать. Да, чудной Фрэнк?
– Тогда где же ты собираешься его держать?
– Я посажу его в ту большую пустую кроличью клетку, пока не решу, что делать дальше. И посоветуюсь с дядей Тедом, он что-нибудь подскажет.
Дядя Тед был братом отца Джемимы. Он был ветеринаром, что было очень удобно, когда у отца Джемимы заболевало какое-нибудь животное.
Джемима позвонила дяде в офис.
– Дядя Тед, – сказала она. – Это Джемима. Я хочу спросить Вас кое о чём. Вы сегодня не будете проезжать где-нибудь поблизости от нас?
– Да, буду, – ответил Тед Тэбб. – Мой последний вызов всего лишь в нескольких милях от вас. Я загляну, если ты желаешь. Пожалуй, я смогу быть у вас к вечернему чаю. Как раз к чудесным фруктовым булочкам твоей мамы.
– О, спасибо!
– А что случилось, Джемима?
– У меня есть
Глава Третья
– Чай готов, – позвала мама Джемимы. – Хотите попробовать одну из моих фруктовых булочек? – спросила она, как только её муж и его брат вошли на кухню.
– С удовольствием, Кэрри, – не отказался от приглашения Тед.
– И я тоже, – присоединился его брат Том, а затем поинтересовался: – Что-то случилось, Тед? Я, вроде, тебя не вызывал.
– Нет не ты, Джемима вызвала, – сказал ветеринар. – Кажется, у неё возникла проблема с одним из её цыплят.
– Думаю, ты с этим разберёшься, – сказал фермер и пошутил: – Смотри, Джемима, чтобы он слишком дорого с тебя не запросил.
Когда было выпито много чая, а тарелка с фруктовыми булочками опустела, отец Джемимы ушёл на дневную дойку.
– Итак, – сказал её дядя, – давай взглянем на твоё чудо.
Джемима вышла и принесла Фрэнка из кроличьей клетки.
– Мне кажется, дядя Тед, он вполне здоров, да? – спросила она.
Ветеринар осмотрел маленького цыплёнка.
– Как по мне, то выглядит он вполне в порядке, – сказал он, – и ты права: судя по его хохолку и хвостику – это юный петушок.
– Я так и думала, – сказала Джемима. – Я назвала его Фрэнком.
– Тогда, Фрэнк, – сказал Тед, – давай прогуляемся к пруду и посмотрим, что происходит.
Он пошёл к своей машине и одел резиновые сапоги, чтобы не промочить ноги.
Как только Фрэнк оказался возле водоёма и увидел проплывающий мимо выводок утят, который приветствовал его писком, и больших уток, бултыхающихся, плескающихся, прихорашивающихся и весёло перекрякивающихся, он принял решение. Он научится плавать. Сейчас! Сейчас или никогда.
«Я попытаюсь», – сказал он себе и побежал прямо в воду.
Как только его лапки перестали касаться дна пруда, он начал отчаянно махать своими маленькими крылышками, пытаясь полететь (хотя он и летать-то не умел), и энергично молотить в воде лапками, стараясь поплыть (а этого он тоже не умел делать). Его перья уже намокли, и теперь он начал тонуть, и только его голова пока что торчала над водой. Из его широко раскрытого клювика донёсся один последний отчаянный вскрик:
– Фрэнк!
– О, дядя Тед, он утонет! – вскричала Джемима, а небольшой флот утят, проплывающий мимо, прокрякал: – Мы же тебе говорили!
– Нет, – возразил её дядя и пошёл в пруд вылавливать наплававшуюся до «не хочу» птицу. – Похоже, ты была права, Джемима, – сказал он. – Фрэнк в самом деле хочет быть уткой, но он для этого не приспособлен, можно сказать – не экипирован.
– Я знаю. Ему нужны водонепроницаемые перья и перепончатые лапы.