Чуднярики. Сказка в двух частях
Шрифт:
– Это с какой стороны посмотреть. В масштабах Вселенной это не катастрофа, а всего лишь пустяк, ничтожная пылинка. Но в масштабах Чуднярска это, может быть, и катастрофа…
– А в масштабах моей булочной не принято вумничать! – заявила ему Бойка Микулишна. – Чего ты лазаешь по окнам? Там цветы, салфетки накрахмаленные, а ты – с ногами запёрся!
– О, чуднярская нелогичность! – посетовал Вусьма. – Как же я мог зайти через дверь, если там застрял этот, не знающий меры в еде.
Бойка Микулишна смутилась. А ведь и правда! В булочную
Ещё два покупателя влезли в булочную через окно. Сначала Жирраша. А за ним – чуднярик, похожий на тощего кота. Это был поэт Кион. Агатуся тут же сообщила ему о пропаже коллекции.
А Бойка Микулишна пригрозила Облопе:
– Если я узнаю, что коллекцию украл ты, больше ни крошки здесь не получишь! Испуганный толстярик завопил:
– Я клянусь, что не виноват!
Модя Фла, отшвырнув кусок плюшки, выскочила из-за стола и закричала:
– Я не верю тебе! Докажи, что не ты совершил это преступление!
– Он не мог совершить это преступление, потому что ночью он совершил другое преступление! – громко сказал Кион.
Чуднярики ахнули. Ещё одно преступление! Бойка Микулишна спросила Киона, о каком преступлении речь.
– Он уничтожил моё вдохновение! – скорбно возвестил поэт.
– Тьфу ты! – разозлилась Бойка Микулишна. – Чего ты народ пугаешь?
– Я не пугаю. Я страдаю, – уточнил Кион.
Агатуся угостила страдающего поэта булочкой и полюбопытствовала:
– А как это произошло?
– Луна появилась на небе, а я вышел на балкон. И тут, под лунным светом, на меня снизошло вдохновение! – сообщил Кион, прижимая к тощей груди булочку. – Но только я сочинил первую строчку, раздался храп. Вы не представляете, какая это трагедия для поэта – громко храпящий сосед.
– А что я могу поделать! – проворчал Облопа. – Я ж не нарочно храплю.
Кион сердито покосился на него и стал жаловаться, что его всю ночь и даже на рассвете донимал ужасный храп Облопы. И хотя поэт покинул балкон, однако в комнате он всё равно не смог работать. Храп назойливо проникал через плотно закрытые окна и двери.
И хотя Кион был страшно зол на соседа, он подтвердил его алиби:
– Если он храпел всю ночь и всё утро, значит, он не мог в это время находиться в Доме Моды. И значит, это не он украл одежду.
– Свободу Облопе! – закричал кто-то из чудняриков.
– Да кто его держит! – раздражённо бросила Бойка Микулишна. – Сам застрял!
– Погодите! – воскликнула Модя Фла. – Он мог заранее записать свой храп на магнитофон. Потом включил, а сам пошёл воровать мою волшебную коллекцию! Кион ведь не видел его, а только слышал храп.
Бойка Микулишна растерялась. Как же узнать, кто храпел сегодня ночью в доме Облопы: сам хозяин или магнитофон? И тут её озарило!
– Я знаю, как выяснить, был Облопа в Доме Моды или нет, – сказала она. – Мне помогут Лапщейки. Всем известно, что Облопа никогда не заходит в Дом Моды. Если
Она принесла из чулана берестяные лапти. Не простые лапти, а волшебные лапти-ищейки, по прозвищу Лапщейки. Обычно их использовали для житейских дел: найти того, кто срочно нужен, или потерянную вещь. В раскрытии преступлений Лапщейки раньше не участвовали. Чуднярск – мирный город, и преступления в нём – большая редкость.
Чтобы оживить волшебные лапти, Бойка Микулишна произнесла заклинание. Без него Лапщейки – всё равно что электронная игрушка без батареек.
После заклинания Лапщейки ожили: на каждом лапте появилась мордочка. Лапщейки замигали, зевнули, чихнули и уставились на хозяйку. Она приказала им обнюхать Облопу и сбегать к Дому Моды. Выяснить: был там Облопа или нет? Лапщейки обнюхали толстярика и убежали.
Чтобы скоротать время, чуднярики решили подкрепиться. От волнения у всех разыгрался аппетит. Даже Модя Фла уплетала запретные сладости за компанию с модэльками. И только застрявший в дверях Облопа не принимал участия в пиршестве. Горестно вздыхая, он лишь смотрел и облизывался.
Вдруг с улицы на подоконник запрыгнули Лапщейки. Бойка Микулишна вся напряглась от волнения и прикрикнула на галдящих чудняриков: «Тихо!»
Глава 3
В булочной воцарилась тишина. Лапщейки горделиво напыжились, наслаждаясь всеобщим вниманием, и воскликнули хором: «Значица так!» А потом, размахивая шнурками, затараторили врозь, перебивая друг друга:
– Мы всё обследовали… И в Доме Моды, и вокруг него… Следов Облопы нету…
– Значит, Облопы там не было, – сказала Бойка Микулишна. – Он действительно храпел в своём доме.
Лапщейки спрыгнули с подоконника на пол и вдруг… из них фейерверком вылетели мелкие блестящие предметы: пуговицы, блёстки, шпульки. По булочной пронёсся смешок. Бойка Микулишна готова была от стыда провалиться сквозь землю. Она совсем забыла об этом недостатке Лапщеек – бросаться на всё блестящее. На сей раз они тоже не удержались от искушения и стащили из Дома Моды разные блестящие штучки. Чудовищный позор! Помощники детектива сами оказались воришками!
Модя Фла, махнув рукой, сказала:
– Пусть забирают. Что эти мелочи в сравнении с моей коллекцией.
– Ну уж нет! – вскричала пунцовая от гнева Бойка Микулишна. – Я не позволю пятнать моё честное имя!
Она велела модэлькам собрать всё в сумочку и отнести в Дом Моды, а на Лапщеек рявкнула:
– Брысь отсюда! И не показывайтесь мне на глаза, пока я вас не позову!
Виновато повизгивая, Лапщейки удрали в чулан.
Бойка Микулишна сердито посмотрела на Облопу. Сколько он будет ещё торчать в дверях? Надо вытолкнуть его. И она попросила чудняриков помочь ей. Все толпой навалились на Облопу. Только Вусьма остался за столом. Он пил кофе и рассуждал, что такое обжорство в масштабах Вселенной.