Чудный Нижний
Шрифт:
Они ещё несколько минут стояли возле машины, разглядывая местные пейзажи, потом Радей Тихославович предложил пройтись:
— Стоя на одном месте всё равно ничего не найдём, — объяснил поросёнок. — А так, может, удастся понять, откуда конкретно веет нехорошим. Не хотелось бы, чтобы во время операции нам что-то помешало. Но уже сейчас ясно — чиновники из охранки ошиблись. И Ольга — тоже. Это не проклятие.
— Согласна, — кивнула Алиса. — Проклятья… они немного другие, не так выглядят. И не так пахнут.
Птицын удивлённо покачал головой — надо же, какие тонкости в восприятии! Пахнут им проклятия, и выглядят… плёночки
Они ещё немного побродили по дворам. Валерка удивлялся, сколько здесь детских и спортивных площадок. Даже теннисный корт нашёлся! В других частях города парень такого и не видел! По крайней мере, в таком-то количестве. Чуть ли не возле каждого дома! Троица исследователей поднялась вверх, к двум десятиэтажкам — тем, что находились в самой верхней точке ландшафта. Отсюда можно было обозреть весь ЖК. И опять — Птицыну показалось, что здесь довольно красиво.
«Не знаю, что тут за проклятья или не проклятья, но я бы здесь с удовольствием пожил. Правда, до центра далеко, да и пробки тут постоянно… Но вообще — место шикарное. У нас, в Ляхово, конечно, приятнее, но это мне. Потому что там народу ещё меньше, да и вообще — глухой угол. А кому-нибудь нормальному здесь было бы куда веселее».
Спутников, между тем, настороженное настроение всё не отпускало. Наоборот, что Радею Тихославовичу, что Алисе, становилось всё тревожнее.
— Вот что, друзья мои, — сказал, наконец, поросёнок. — Поедемте домой, мы сейчас тут ничего не высмотрим. Нужно здесь побывать ночью. Послушать, что говорят местные духи, а то и поговорить с кем-нибудь из них, если согласятся общаться.
— Поддерживаю, — кивнула Алиса. — Не хочется, чтобы в городе, в котором я живу, было такое!
«Да какое — такое?! — хотел возмутиться Птицын, но промолчал. В конце концов, может, и в самом деле ночью что-то станет понятнее?»
Ночной «Умный город» Валерке понравился значительно меньше. Как будто скрылся фальшивый блеск, и наружу вылезла истинная сущность. Не особенно страшная, просто — ничем не примечательная. Может, свою роль сыграла погода? Утром светило солнце, а под вечер небо заволокло тучами, посыпался мелкий, противный дождик. Как будто не весна на дворе, а самая что ни на есть поздняя осень. Ещё и фонари вместо того, чтобы светить как положено, моргали — то зажгутся, то снова погаснут с периодичностью раз в две-три секунды, навевая ассоциации с аварийным освещением. Окна домов светятся тускло и уныло.
— Пожалуй, согласен, — пробормотал Птицын. — Действительно, не самое приятное место.
— Бог мой, Валерий, вашей толстокожести можно только позавидовать! — поразился Радей Тихославович. — Да тут впору от тоски вены себе вскрыть, а у вас — не самое приятное место! Давайте как мы всё-таки попробуем почувствовать то, что чувствуем мы с Алисой. Давайте, возьмите меня на руки, а то уж больно велика разница в росте.
Валерка послушно подхватил на руки поросёнка, крякнул от натуги — весу в чиновнике оказалось гораздо больше, чем можно было подумать.
— Вот так, — довольно сказал поросёнок, прикладывая пальчики к вискам Птицына. — Жаль, что из меня так и не получился колдун, но кое-что и я могу. Только вы тоже,
Парень всё это тщетно пытался проделать ещё днём, но, видно, Радей Тихославович что-то умел. Неожиданно Валерка вдруг услышал. Где-то на ребёнка орёт пьяная мамаша. Годовалая малышка надрывается от крика, чем только сильнее раззадоривает мать. Водитель сбивает пешехода, проезжая это место — он просто не видит человека. Тупая злоба закрывает ему обзор. Бабушка сажает цветочки, в палисаднике не для того, чтобы порадовать людей, а для того, чтобы целыми днями следить за ними, и орать, орать на пробегающих мимо детишек, чтобы не потоптали. Хозяева дёргают за поводки собак, которые тянутся друг друга обнюхать — нельзя радоваться! Здесь — нельзя. Тяжёлая, тупая ненависть закручивается над домами огромной, мутной воронкой так, что трудно дышать, а в теле поселяется противная, мерзкая слабость.
— Но я всё равно не понимаю, что здесь не так, — призналась Алиса. — Как будто глушит что-то! Страшно и странно.
Прохожих по ночному времени почти не было — так, редкие собачники со своими питомцами. Валерка как-то привык, что они обычно кучкуются — и питомцам друг с другом интересно, и самим в процессе прогулки можно обсудить, какое средство от клещей лучше, а какой корм — вкуснее. Здесь было не так — наоборот, чуть понаблюдав за прохожими Птицын с удивлением заметил, что сторонятся друг друга. Необычно!
— Ну что? — спросил Птицын минут через пятнадцать неспешной прогулки. — Есть какие-то мысли?
— Ничего определённого, — недовольно вздохнул Радей Тихославович. — Что-то чувствую, но не могу понять, что. Как я уже говорил — злое, ненавидящее окружающих… могу сказать, что мне с таким на тёмной стороне сталкиваться не доводилось.
— Как в сказке, помните? В город пришла беда, и всё вокруг стало рушиться. Вода в колодцах портится, домашний скот умирает, люди — враждуют друг с другом или вовсе сходят с ума.
— В сказке, да… — задумчиво пробормотал Радей Тихославович, и надолго замолчал. Товарищи как раз шли по парковке на краю ЖК. Дальше — только поле, отсыпанная гравием грунтовка и стройка, в отличие от основного ЖК хорошо освещённая.
Алиса вдруг замерла, принюхалась, схватила спутников за руки.
— Смотрите! — шёпотом сказала девушка.
Валерка пригляделся и увидел… лису. Животинка крадучись выбралась на парковку, часто замирая и прислушиваясь, пересекла открытое пространство. Добралась до мусорных баков, затаилась… резкий рывок — и в пасти лисы бьётся здоровенная крыса. Довольная лиса бодро потрусила обратно в поля.
— Бедная, — жалостливо протянула Алиса. — Ей здесь совсем не осталось места. Приходится в человечьем жилье охотиться… А ведь видно, как ей тут страшно! Это место совсем не для неё, оно её гонит, но голод — сильнее.
— Вот оно! — сообразил поросёнок. — Алиса, вы молодец! Я бы сам не догадался. Хорошо, что вы её заметили.
— О чём вы, Радей Тихославович? — не понял Птицын.
— Дикие животные его чуют, а домашние — нет. И ещё — сказки. Лихо одноглазое, вот что это такое! Нет, ну надо же! Кто бы мог подумать!