Чудо-остров. Как живут современные тайваньцы
Шрифт:
Но все мои опасения оказались напрасными. Очень скоро я почувствовала атмосферу их душевной открытости и вошла в нее, растворилась…
Познакомившись с родными Ин Ши, я узнала, что они живут довольно далеко друг от друга. Кто-то в другом городе, кто-то в другой провинции Тайваня, кто-то в Германии, а брат, тот вообще приехал из Бразилии. Но, несмотря на расстояния, они считают необходимым регулярно собираться всем вместе.
Потом я много раз наблюдала такие семейные посиделки. И в обычные дни, и, конечно, в праздничные. Наблюдала с удовольствием и белой завистью: наверное, это очень здорово, когда из этого внешнего напряженного мира ты можешь окунуться в узкий мир близких, родных людей и расслабиться
Кстати, интересная деталь местной жизни. По всем статистическим данным, на Тайване очень невелик процент преступлений. А те преступники, что есть, – воры, грабители, насильники – чаще всего люди приезжие. В чем причина? В семейных связях и телевидении.
– Каждого преступника обязательно показывают в полицейской хронике, – объяснили мне. – Теперь представьте себе человека, который знает, что его может узнать на экране кто-то из родни. И, узнав, рассказать об этом другим родственникам, а это подчас сто, двести, триста человек. Для всех для них это огромный позор. И этот ужас – предстать перед опозоренными родственниками – часто удерживает от преступлений.
Старики
На одном из холмов, окружающих Тайбэй, я заметила нечто, похожее на захоронения: памятники, цветы, огороженные низкими заборчиками.
– Что это? – поинтересовалась я у Нины.
– Кладбище, – подтвердила она мою догадку.
– Вот так, под открытым небом? Не в земле? На виду у всего города?
– Ну да, – не поняла она смысл моих вопросов. – Именно на виду, чтобы все время напоминать живым об ушедших. Это память о предках, знак уважения к ним.
А в доме у Бай-гу, тоже на видном месте, я увидела изящно выполненную доску, на которой золотом по черному были выбиты имена предков. Этот мартиролог ведется из поколения в поколение. Рядом лежала еще одна дощечка, совсем свежая. На ней стояло только одно имя и даты жизни.
– Это память об отце, – объяснил Бай-гу. – Он умер недавно. Через год я его имя перенесу на общий поминальник.
Отцы и дети
Об уважении азиатских народов к своим предкам я слышала много. Но такого отношения к старикам, как на Тайване, пожалуй, все-таки не ожидала. Я бы сказала, что это не только и не столько уважение, сколько глубокое внутреннее ощущение своего постоянного, неоплаченного долга.
У моего аспиранта Чен Ченга есть любимая девушка. Уже несколько лет его подружка ставит перед ним, как говорится, вопрос ребром: если ты меня любишь, почему не женишься? Может, тогда разойдемся? А он ее действительно любит и знает, что, окончив аспирантуру, получит работу с хорошим заработком. Ничто вроде бы женитьбе не мешает. «Скоро свадьба?» – спрашиваю я его. «Нескоро, – грустно отвечает он. – Сначала надо отдать долг матери».
Между прочим, с матерью и с отцом он почти никогда не жил. Родители, когда он был младенцем, уехали работать в Тайбэй, а его оставили на руках дедушки с бабушкой в деревне. Потом, правда, Чен Ченг тоже приехал в Тайбэй: учился в хорошей школе, поступил в университет. Но с родителями отношения не сложились – слишком долго они жили в разлуке. Чтобы прекратить ссоры и скандалы, он переехал в общежитие, потом стал подрабатывать и снял комнату. Мать с отцом разошлись, имущество поделили. Мать купила себе квартиру в рассрочку, теперь вот надо отдавать долг. А она уже вышла на пенсию, зарабатывать не может. Этот-то долг и взялся выплатить Чен. В ущерб своему материальному, семейному положению. Может быть, даже с риском расстаться с любимой женщиной.
– Мама очень просила? – интересуюсь я.
– Она вообще не просила, я предложил сам. Это ведь моя мать, значит, и мой долг.
А вот дедушку с бабушкой он, наоборот, очень любил.
– Они
Уехав в город, он приезжал к старикам каждые каникулы. («Между прочим, когда мне было уже 24 года, дед разрешил смотреть телевизор аж до… девяти часов вечера», – смеется Ченг.) А потом дед умер, бабушка осталась одна. И он взял ее к себе в город, в ту же комнату, которую снимал.
Правда, ситуация эта нетипична. Обычно все-таки не внуки, а дети заботятся о своих родителях. По давно установившемуся обычаю, со стариками должен жить старший сын. Если он не может – тогда младший сын или дочь.
Моя коллега, молодая преподаватель Сяо Чин-ли, уехала из деревни давно. Отец живет там и сейчас со старшими детьми. Она сделала успешную карьеру, объездила мир, но замуж не вышла. Живет одна. Как-то она призналась, что очень ей одиноко, хотела бы с кем-нибудь познакомиться, но по своей застенчивости («деревенской», – усмехнулась она) сделать это ей трудно.
Сяо Чин-ли очень мне нравится: она в свои 35 сохранила плавные движения, нежный голос, смущенный взгляд. И надо же так случиться, что за неделю до своего отъезда я познакомилась с 40-летним преподавателем из другого университета. Он мне показался симпатичным и чем-то похожим на мою молодую приятельницу. Он посетовал, что несколько лет назад от него ушла невеста – к его лучшему другу. Ситуация эта, в общем-то классическая, ранила его так сильно, что он решил больше с этими странными существами другого пола дела не иметь. Но прошли годы, рана зажила, боль утихла, однако след оставила: он обнаружил, что не умеет знакомиться, стесняется.
Что мне следует делать в этой ситуации, для меня было очевидным. Действовать немедленно! До моего отъезда в Москву оставалось несколько дней. Я предложила обоим прийти ко мне на ужин, и оба с радостью согласились.
Встречаясь на работе с Сяо Чин-ли каждый день, я одобрительно отмечала, как она хорошеет. То купила себе новое платье, то как-то по-новому красиво убрала волосы, то подкрасила ресницы, чего я раньше не замечала. Утром назначенного дня она позвонила и сказала, что задержится. Дело в том, что папа собирается именно сегодня приехать из своей деревни в Тайбэй, и она должна его встретить. «А не может папа приехать, например, завтра?» – «Нет, не может. Завтра – праздник (один из местных праздников богов), и он договорился с утра встретиться со своим приятелем и вместе пойти смотреть парад».
Первый мой гость пришел минута в минуту, очень взволнованный и парадный. Через два часа вторая гостья позвонила и сказала расстроенным голосом, что папу она встретила, он очень голоден, они сейчас зайдут в какое-нибудь кафе, быстро перекусят и придут. Я предложила покормить папу у меня, но он отказался, сказал, что это неловко: мы же с ним не знакомы.
Еще через час на моего первого гостя было жалко смотреть. Он с трудом поддерживал разговор, который я через силу старалась раздувать. Он почти не прикоснулся к еде на столе. В 10 часов он решительно встал и откланялся, с трудом выдавив улыбку. А еще через пару минут пришла парочка: Сяо Чин-ли и ее папа. Девушка выглядела очень элегантно – туалет был продуман, аксессуары хорошо подобраны. А папа… Папа напоминал персонажа из популярного телевизионного сериала про неуклюжего деревенского дядюшку с грубым лицом и нескладными манерами.