Чудо-пилюли
Шрифт:
Хотя мне и песня не нравилась, и Светка та наверняка не приглянулась бы. Что-то сильно не так должно быть с этой Светкой, если первый букет кавалер подарил ей в пятом классе, а второй – уже в тридцать лет. Я тоже не сторонница слишком быстрого развития отношений, но двадцать лет между свиданиями – слишком большой промежуток, по-моему…
На Натку же услышанное явно произвело впечатление. Она не поленилась вернуться к оставленному нами столику и, растолкав сопровождающих «той самой Соколовой», стала ее весьма бесцеремонно рассматривать.
Анна
– Очень приятно, – пробормотала Натка тоном, в котором было мало радости, но имелась большая доза задумчивости, и наконец вернулась к нам с Машкой.
– Что это сейчас было? – тихо спросила я.
– Потом расскажу, – пообещала сестра, и мы наконец вышли во двор.
По ухоженной территории с обширными зелеными газонами и цветочными клумбами Машка провела нас к нашему коттеджу. Мы оставили в номере свои сумки и пошли гулять по терренкуру, рассудив, что в СПА отправимся уже после обеда, чтобы релаксировать там без спешки.
На пешеходной тропе было довольно много людей. Некоторые вышагивали со специальными палками для ходьбы, но большинство гуляло просто так, поодиночке и парами.
– Я смотрю, тут преимущественно граждане «кому за тридцать», – отметила я. – И в основном дамы.
– Кому крепко за сорок пять, а хочется быть ягодкой опять, – поправила меня Машка и захохотала. – «За тридцать», ха! Вежливая ты наша. Тридцатилетние сейчас на Бали серфингом занимаются и на Азовском море кайтингом. Просто нынешние дамы наших с вами лет при условии достойного ухода за собой как раз и выглядят на тридцать с хвостиком.
– Натка моложе нас с тобой, – напомнила я, опасаясь, что слова про наш общий возраст обидят мою гиперчувствительную младшую сестрицу.
Она и без того чем-то крепко озаботилась и топала по терренкуру с таким угрюмым видом, будто конечной точкой маршрута была гильотина.
– Поэтому она выглядит на двадцать пять, – Машка, которую я с намеком подпихнула локтем, расщедрилась на комплимент.
Зря старались: Натка нас даже не слушала. Она думала о чем-то своем и молчала, пока мы не прошли весь маршрут, в итоге оказавшись у здания столовой.
Вот тут сестрица оживилась.
– Ага! – с этим возгласом она устремилась к классической афишной тумбе, украшенной свежим плакатом.
Очевидно, его налепили совсем недавно: щедро намазанная клеем бумага была еще сырой и мелко морщилась.
– О! – так же лаконично, как Натка, высказалась Машка, поглядев на плакат.
У меня зрение хуже, чем у сестры и подруги, поэтому я не сразу поняла, что именно привлекло их внимание. Лишь подойдя поближе, я узнала даму на афише, – ту самую, которую мы видели в холле приемного корпуса, королеву со свитой, загадочную Анну Иоанновну.
Впрочем, афиша любезно открывала все тайны, точнее, уверенно обещала их скорое открытие, а пока интриговала
– Какая-то странная математика, что это значит? Шестьдесят восемь минут тридцать пять – чего? – задумалась Машка.
– Лет, – ответила ей Натка. – Читай дальше, видишь, тут написано: «Знаменитая Анна Соколова, лицо марки Elven beauty, расскажет, как в 68 лет выглядеть максимум на 35, и представит новую линейку уникальных инновационных средств для красоты и здоровья».
– «Никаких теорий! Только личный опыт и проверенные практики!» – подхватила я, читая с афишного листа.
– А, так эта тетка коуч, – поняла Машка. – Она на гастроли сюда приехала, стало быть. А ничего у нее маркетинг, грамотный, в целевую аудиторию без промаха бьет!
– Как жаль, что это будет только завтра, – сказала Натка, гипнотизируя взглядом нарисованную Анну Ивановну. Та на глазах хорошела, потому что клей быстро подсыхал и бумага разглаживалась, избавляя лицо марки Elven beauty от морщинок и складочек. – Я бы, пожалуй, сходила…
– За полторы тысячи рублей?! – ужаснулась практичная Машка. – Если тебе это так интересно, можно посмотреть в интернете, я уверена, там найдутся записи ее выступлений. Если, конечно, эта тетя действительно знаменитость, а не мошенница.
– Как будто нельзя быть знаменитостью и одновременно мошенницей, – хмыкнула я, вспомнив свою судебную практику. – Уж мы-то с тобой, Маша, таких повидали в зале суда…
– Потому и не ведемся на подобную рекламу, – кивнула Машка и в обход афишной тумбы двинулась в столовую. – Шагайте уже, шведский стол – это не скатерть-самобранка, самое вкусное разметают очень быстро!
Это был веский аргумент, и я не замедлила последовать за подругой. Тем более что и аппетит уже успела нагулять – на свежем-то воздухе.
Натка отстала, зачем-то снимая афишу камерой своего смартфона, и присоединилась к нам уже в обеденном зале. Мы выбрали хороший столик у самой стеклянной стены: с одной стороны открывался вид на весь зал, с другой – на заповедный лес. Сходили за едой, вернулись с полными тарелками и сели обедать.
А минут через пять за столиком по соседству с нами устроилась небольшая компания во главе с той самой Соколовой. Она успела переодеться в джинсы и свитшот и в этом незатейливом наряде выглядела еще моложе.
– Какие шестьдесят восемь? Вранье это. Ты посмотри на нее – студентка-старшекурсница! – нашептала мне на ухо Машка, примерно поровну деля свое внимание между поражающей воображение Анной Ивановной и услаждающим вкусовые рецепторы грибным супом-пюре. – Стопудово, это просто маркетинговый ход! На самом деле тетка еще молодуха, вишь, даже бойфренд у нее юный, модненький!
Рядом с госпожой Соколовой действительно сидел симпатичный парень с аккуратно подстриженной бородой. Вертлявый, чернявый и кудрявый, он смахивал на Александра Сергеевича Пушкина, и Машка, уловив это сходство, съехидничала: