Чудо в аббатстве
Шрифт:
— Ты никогда не можешь никого обмануть.
— Ты не знаешь меня. Иногда мне кажется, что я и сама не знаю себя. Уехать отсюда… О, Руперт, я никогда об этом не думала. Я ведь часто хожу на могилу отца…
— Я знаю, и меня тревожит, что ты бродишь по земле Аббатства одна.
— Ты боишься, что там меня подстерегает беда?
— Я боюсь негодяев, которые могут подстерегать тебя там.
— Монахов, возвращающихся в свой старый дом, или призраков?
— Мне тревожно за тебя, Дамаск, давай похороним останки твоего отца
— О, Руперт, с тех пор, как умер отец, ты понимаешь меня как никто другой…
— Тогда уезжай со мной, Дамаск. Уходи из этого дома, который стал тебе чужим, от людей, которые противны тебе.
Казалось, я так и должна была поступить, но я колебалась. Неужели жизнь всегда компромисс? Я подумала о Кейт, вышедшей замуж за лорда Ремуса ради тех благ, которые он ей дал. Лорд Ремус дал Кейт драгоценности, богатство, место при дворе, и я презирала ее за меркантильность. Но если я соглашусь на предложение Руперта, значит, и я поступлю так же.
— Я не уверена, Руперт, я не знаю, как поступить. Дай мне немного подумать.
Он нежно взял меня за руку. Я знала, как он терпелив, и почувствовала его радость.
— Подумай. Ты же знаешь, я не хочу, чтобы ты делала то, что тебе противно. Помни и о том, что это было и желание твоего отца.
Я помнила об этом, и это тяжелым грузом лежало на мне.
В ту ночь в своей комнате я думала о том, что, наверное выйду замуж за Руперта. Мне было стыдно, что когда-то я думала, что он сватается из-за приданого. Я не правильно судила о нем.
Теперь я не была завидной невестой, а он все еще хотел жениться на мне.
Эта мысль заставила почувствовать к нему нежность.
И все же я не могла решиться. Я была в саду, размышляя о будущем, когда появился Саймон Кейсман.
Он сел рядом:
— Клянусь, короткие волосы тебе к лицу. Ты стала даже красивее, чем тогда, когда они были у тебя ниже пояса.
— Я никогда не блистала красотой и не считала свои волосы украшением.
— Твое остроумие всегда забавляло меня.
— Я рада, что тебя можно так легко позабавить. Это благословение в этом печальном мире.
— Ах, перестань, падчерица. Надеюсь, ты не впала в меланхолию?
— Учитывая, сколько выпало на мою долю в этом году, конечно, нет.
— Я бы хотел видеть тебя счастливой.
— Единственное, что может сделать меня счастливой, — это увидеть, как в сад входит отец, живой и невредимый, довольный и недосягаемый для предателей.
— Никто из нас не защищен от предателей, Дамаск.
Мы должны помнить, что живем на жерле вулкана. В любой момент может начаться извержение и разрушить все. Если мы умны, мы берем то, что можем, и делаем все, чтобы радоваться, пока можем.
— Я вижу,
— Я бы с радостью поделился с тобой. — Саймон придвинулся ко мне, я в смятении отодвинулась.
— Глупая Дамаск, ты была бы здесь полновластной хозяйкой.
— Отец хотел, чтобы поместье принадлежало мне.
— Да, он желал видеть тебя хозяйкой. Ты сглупила. Настанет день, и ты поймешь свою ошибку. Я стану очень богатым человеком, Дамаск.
— Ты уже наметил новые земли для покупки? Он сделал вид, что не понял смысл вопроса, и продолжал, словно говоря сам с собой:
— Аббатство разрушается, и на это нельзя равнодушно смотреть. Вообрази, что можно там сделать. Богатые земли. Они не всегда будут пропадать зря. Аббатство будет кому-нибудь пожаловано, и этот человек возделает землю и, наверное, построит красивый дом. Материала достаточно, чтобы построить замок.
— Замок Кейсмана! — насмешливо сказала я. — Это звучит грандиознее, чем двор Кейсмана.
— Хорошая идея, Дамаск. Замок Кейсмана!
— Конечно, ведь ты тщеславен. Тебе мал двор, тебе нужен еще и замок.
— Мои планы обширны, Дамаск.
— Но ты не сможешь осуществить их все. Его глаза загорелись.
— Об этом можно будет судить только в самом конце, — сказал он.
И в этот момент я испугалась и подумала: «Я должна уехать. Здесь небезопасно. Лучше я выйду замуж за Руперта. Это единственное спасение».
Выйти замуж ради безопасности, с надеждой забыть? Я была такая же меркантильная, как Кейт.
— Ты получил этот дом благодаря услуге влиятельному лицу. И, несомненно, ищешь способ оказать новую, наградой за которую могло бы быть Аббатство со всеми прилегающими к нему землями.
Саймон посмотрел на меня и рассмеялся. Но я знала, что облекла в слова то, что он вынашивал в своей душе.
Я поднялась:
— Ты очень честолюбивый человек.
— Честолюбивые люди часто получают то, что хотят.
— Никто не может достигнуть невозможного, — резко бросила я и поспешила прочь.
В тот вечер меня неудержимо потянуло на могилу отца. Я дождалась, когда все уснут, и осторожно вышла из дома. Ярко светила луна, освещая все вокруг таинственным холодным светом.
Я проскользнула через скрытую плющом дверь, поспешила через лужайку и на несколько секунд остановилась взглянуть на серые стены Аббатства. Внезапно раздался крик совы. Я перевела взгляд на наполовину разрушенную крышу и подумала о Саймоне Кейсмане, мечтающем завладеть монастырем.
Я направилась к кладбищу. Пройдя между надгробиями, я преклонила колени перед могилой, где покоилась голова отца. Розмарин пышно разросся. Я отломила маленькую веточку и спрятала в платье.
— Мне не нужен розмарин, чтобы помнить о тебе, дорогой отец, — прошептала я и продолжала: