Чудо в перьях
Шрифт:
— Не бери в голову! — строго сказал он. — Ну, бывает! Ты чем, кстати, занимался с моими секретаршами по ночам? Ну вот то-то.
— А если у нее не от меня? — спросил я.
— Будет твоим! — сказал он. — И считай, что ты с ней на равных. Ага? Иду, товарищи, иду! — крикнул он каким-то вальяжным очкарикам, разводящим руками и указывающим на часы. — Смотри мне! — крикнул он, оглянувшись уже из подъезда. — И можешь взять мою машину. Меня довезут!
Я приехал домой под вечер, изрядно набравшийся.
— Опять? — спросила она. — А сегодня по какому случаю надрался?
— Значит, есть повод… — отмахнулся я. — Никто не звонил?
— Звонили… — Она сложила руки на животе. — Из ателье. Готов твой свадебный костюм. Но только в таком виде я тебя никуда не пущу.
— А мне и не надо, — сказал я и лег как есть, не снимая и не раздеваясь, на софу. Она стала на колени, начала снимать обувь.
С минуту я смотрел не нее, заботливую, притихшую. Прямо ангел невинности. Несмотря на выкидыш в школьном возрасте. И как хороша… Особенно если знаешь, что под маской невинности скрывается ранняя порочность.
— Что смотришь? — спросила она, подняв глаза.
— Ничего, — буркнул я и, не отдавая себе отчета, набросился на нее, задрал юбку, сдавил ей грудь.
— Осторожно! — Ее лицо мучительно скривилось. — Больно же. Пусти, я сама… Привык на улице отлавливать да в машину затаскивать?
— А ты? — крикнул я. — Милицию предпочитаешь?
— Вот оно что… — Она закрыла глаза, пока я срывал с нее одежду. — Только потише кричи.
— Что, Васенька еще тут? На боевом посту? Или в шкаф спрятала?
— Дурак. Родители приехали!
— Родители? — Я скатился на пол. — Чьи?
— Твои. — Она устало села, стала поправлять на себе одежду. — Ну что смотришь? Я их пригласила. Тебе все некогда. Или забыл?
Но я уже не слушал ее, смотрел не лестницу, ведущую на второй этаж. Там стоял отец. Мой отец, которого я не видел с тех пор, как попал в эту нескончаемую круговерть. Наверно, он все видел. И слышал. Это я понял по его взгляду. Я вскочил, подтянул брюки, запихнул рубашку.
— Здорово, сын!
Он спустился вниз, подошел вплотную, но руки не подал. Только встал напротив и смотрел мне в глаза.
— Подожди, мать! — крикнул он матери, тоже появившейся на лестнице.
Она остановилась, но я наконец опомнился, бросился к ней, оттолкнув отца. Она обняла меня, заплакала, я осторожно спустился с ней вниз.
— Мария! Вот моя мама. Это отец… Это Мария.
Я чувствовал слезы на глазах, когда смотрел на них, обнимавшихся. И чувствовал благодарность к своей невесте. Черт бы побрал эту милицию и прочие правоохранительные органы!
Она собрала на стол, усадила отца рядом со мной, мать напротив. И мать все время не спускала с меня глаз.
— Что,
Я смотрел на своих стариков. Казалось, они были придавлены громадой и простором чужого дома. Крутили головами, озирались, переглядывались. Не по себе им было. Потом мы вышли с отцом курить.
— Не твой дом? — спросил он.
— Нет… — сказал я.
— А хороший. Машина, стало быть, тоже не твоя? — кивнул он на «Волгу». — А что тут, сын, твое?
— Ничего, — сказал я.
— Ну да. Даже невесту — как чужую жену, а? Это дело?
Я молчал. Смотрел в окно, где Мария помогала матери убирать со стола. Бедные мои, бедные… Привезли сальца, клюквы, квашеной капусты. А я их встретил икрой, балыками, севрюжкой. А больше нечем!
— Вот что! — Отец сплюнул окурок в траву. Подумав, спустился с крыльца и загасил его пяткой. Потом все-таки поднял, оглянулся, не зная, куда девать, сунул в карман. — Поехали, Пашка, домой! — рубанул ладонью воздух. — И Марию бери с собой. Вон как матери приглянулась.
— Не могу, — сказал я. — Ты пойми, отец, здесь все по-другому.
— Ну да! После этой домины у нас тесно, так, что ли? Дом родительский уже не хорош?
— Не в этом дело…
— Да кто ты есть? — выставил он руки вверх ладонями, поднимаясь на крыльцо. — Кто? Цепной пес при хозяине? Что молчишь-то? Уж скажи отцу что-нибудь.
— Поздно, батя, что-то менять. Уж так получилось.
— Получилось… Э-эх!.. А Мария, Маша твоя, поедет?
— Хороший вопрос, — усмехнулся я. — Вот у нее и спроси.
— А ты? Ты для чего? Она ребенка ждет твоего!
— Это как сказать.
— Что? Тоже чужой? — вскинулся он, приблизившись ко мне вплотную, низенький, лобастенький и очень старенький.
— Внука заждались? — вдруг спросил я. — За тем и приехали? А если он не ваш? Что тогда?
Отец смешно подпрыгнул на месте и ударил что есть сил кулачком мне в глаз. Едва достал. И тут же бегом бросился в дом.
— Собирайся, мать! Все-все, заканчивай. В чужой дом к чужому человеку приехали!
— Ты что сказал? — крикнула на меня Мария.
— Что есть, то и сказал… — огрызнулся я. — Ладно, отец… мама… Ну брякнул, бывает.
— Собирайся, говорю! — рявкнул отец на мать.
Та растерянно переводила взгляд с меня на Марию, не обращая внимания на бегающего по комнате отца.
— Да угомонись ты! — прикрикнула она. — К сыну приехал! За который год раз!
— Я спрашиваю, что ты ему сказал? — повторила Мария, глядя мне в глаза.
— Ничего особенного, — сказал я. — Ладно, все, хватит. Давно, батя, не виделись. Извините, если что не так… Сам не пойму, что со мной.