Чудо
Шрифт:
– Борис Андреевич, я… я…
– Не ты, голубчик. Это я теперь прокуратор Рима, – сказал он, повышая голос. – Это мне предстоит теперь совершить страшный выбор. Точнее, я уже совершил его, и знаешь что?
– Что?
– Я ни секунды не сомневался. И я не лукавил, когда говорил, что сделаю все возможное, все, что только способна сделать моя профессия. И знаешь почему?
– Почему?
– Потому что моя профессия только тогда олицетворяет силу и власть, когда она сталкивается с самым невозможным, самым невероятным, самым сложным вызовом. И принять вызов для меня куда важнее всего остального, всех мук совести и этических страданий. Это пустое. Так что,
Борис Андреевич еще довольно долго фонтанировал историческими справками и сравнениями, не прекращая подливать себе виски. В начале это было довольно увлекательно, но по мере опьянения он все чаще повторялся, становился эмоциональным невпопад и терял нить изложения. Однако перед тем как меня опустить, он сказал:
– Нам нужны апостолы. Которые понесут наше слово в массы. Клавдий! Иди и подготовь чарт команды. Ты знаешь, что делать. Бери наших лучших сотрудников, одного иностранца, желательно итальянца, и несколько внешних консультантов… Даже не вздумай мелочиться с гонораром. Понял?! Иди, Клавдий, иди!
Борис Андреевич часто вел себя экстравагантно и мог даже в рабочее время крепко выпить. Если при этом он не засыпал, то мог выйти к сотрудникам и докучать им странными вопросами, мог грубо подкалывать их и дурачиться. Новичкам могло показаться, что это развращенность и слабость шефа. Некоторые даже по глупости позволяли себе фамильярности, панибратство или ответные грубости. Я точно знал две вещи: во-первых, шеф теперь особенно внимателен, глупо улыбаясь, он пристально следит за всеми, и не стоит попадаться на его удочку, во-вторых, именно сейчас, вот в эту самую минуту безобразий, он и рождает свои гениальные идеи. С ним было непросто, но надо было терпеть, каждое мгновение осознавать, что это часть его и твоей работы, ну и верить, верить в то, что в этот раз будет так же хорошо, как всегда. Что шеф вернется к нормальному состоянию и все будет безупречно.
В этот раз он уснул и очнулся, видимо, только в полночь. Сразу написал мне сообщение. «Как дела с командой?» И я тут же ответил: «Предварительный список у вас в почте». Больше ночью он не писал, а утром поменял в списке кандидатуры двух человек. Убрал итальянца и самого дорогого внешнего подрядчика. Мелочиться не стоило, но и транжирить было ни к чему. Встречу с потенциальной командой мы организовали уже на следующий день. Никто не отказался.
Борис Андреевич пришел, как всегда, последним. Выглядел он не так, как обычно. Это был совершенно новый образ, во всяком случае, насколько я знаю, раньше он так никогда не одевался. А после этого дня он стал выглядеть так почти всегда. Сам он называл свою одежду национальным шумерским костюмом и утверждал, что является прямым потомком правителей шумерской цивилизации, и потому имеет право так появляться на официальных встречах и приемах. Позже в нашем офисе на стене появились две таблички: одна глиняная, где было написано, что-то на арамейском, но что – неизвестно, и вторая – справка на английском о происхождении рода Бориса Андреевича от национального героя Гильгамеша. В справке упоминалась и глиняная табличка, которой приписывалась дата, соответствующая двадцать девятому веку до нашей эры, а место происхождения – Месопотамия.
Костюм в целом можно было принять за шумерский, потому что никто из оппонентов Бориса Андреевича никогда не видел шумерского костюма. Костюм состоял из красно-золотого плащ-халата с такого же цвета войлочным колпаком. Удивительным было
– Пожалуйста, продолжайте, не обращайте на меня внимания, – сказал шеф с милой улыбкой, несмотря на то что все ждали именно его.
К такому варианту развития событий я тоже был готов и подготовил сценарий, идеально подходивший для такого случая. Чтобы оценить это в полной мере, стоит сказать два слова о тех, кто собрался за столом. Генеральный директор ведущего информагентства, руководитель главной социологической компании по опросам населения, известный политолог, ведущий вечерних новостей, глава церковной службы по связям с населением, заместитель министра полиции, детский писатель, а также генералитет нашей фирмы – пять вице-президентов, два старших вице-президента, шеф-редактор и я – помощник шефа. Эту компанию можно было расшевелить только одним способом.
– Если кто-то в этой комнате имеет ограничения этического характера и не может быть объективным, прошу сразу об этом сообщить. Это стандартная процедура по нашим комплаенс. Мы не можем платить организации, есть возникают такие обременения, – сказал я.
– О чем идет речь? – поинтересовался социолог.
– О вере в Бога. Если ваше вероисповедание и религиозные ценности могут войти в конфликт с этим проектом, надо отказаться. Все поймут, что это не грубый отказ, а честная позиция.
Все невольно обернулись на церковника.
– Не волнуйтесь, все в порядке. Можем продолжать, – сказал он, бросая высокомерный взгляд на коллег. – Моя совесть не пострадает от этого благого дела.
– Спасибо. Кто-то еще хотел бы высказаться?
– Я думаю, что участие святого отца в этом благом деле просто кощунственно, – заметил замминистра полиции. – Нам придется разгонять толпы религиозных фанатиков. Возможны жертвы. Причем это не какие-то язычники или староверы, это ваша паства, батюшка. Вы готовы к этому?
– Эти фанатики не имеют отношения к церкви. А значит, не имеют отношения и к религии. Мы их не признаем, – отрезал священник.
– Святой отец, – вступился детский писатель, – эти люди истинные верующие. И они верят в вашего Бога. Как вы можете?
– Довольно, довольно. Не учите меня религии. Истинные верующие ходят в церковь. Пусть хоть Христос второй раз спустился бы на Землю. Если это произошло бы не в церкви, мы бы и Христа признали опасным фанатиком.
– Вы так всегда и делаете, – отозвался телеведущий, прикрывая рот, чтобы не выдать смешка. – И это всегда плохо заканчивается.
– Давайте серьезно, – твердо сказал руководитель информагентства. – Что мы все здесь делаем? Несколько хороших вбросов, и народ забудет про этот Разлом. Или нам не это надо? Я хочу более точно понимать задачу.
– Вот это уже правильный вопрос, – поддержал политолог. – Надо ли нам так сразу их дискредитировать? Или постепенно? Возможно, стоит возглавить толпу и взять ситуацию под контроль изнутри, а там посмотрим. Это было бы очень полезно в текущей ситуации. Народу все равно, что делать ради своей веры. Главное – действовать.
– Народу – да, – строго и зло заговорил священник, – церкви – нет.
Из угла, где все это время тихо сидел Борис Андреевич, послышался кашель. Все замолчали.
– Во-первых, спасибо всем, что нашли время и пришли, – как бы с чистого листа, начал Борис Андреевич. И все предыдущее теперь потеряло смысл.