Чудовища из Норвуда

Измайлова Кира Алиевна

Он отпрянул, недовольно ворча, а я, хоть сердце мое билось с неистовой силой от страха, заставила себя улыбнуться жуткому зверю с человеческими глазами. Нечесаная буйная черная грива наводила на мысли о львах, а вот морда могла принадлежать и медведю, и льву, и волку. Так или иначе, но хозяин поместья запросто мог бы откусить мне голову, если бы захотел.

Нужно было сказать еще хоть что-то, и я, сев за стол, произнесла:

– Я должна извиниться за содеянное моим братом по недомыслию, сударь. Он не знал, что тот цветок так много значит для вас. Надеюсь, розовый куст вновь расцветет, а до той поры позвольте мне скрасить ваше одиночество…

– Так и быть, – после паузы произнес

он и тяжело уселся напротив. – Оставайся. Ты ни в чем не будешь знать отказа, но знай: попытаешься сбежать – умрешь!

– Чего ради мне бежать? – фыркнула я, выбирая десерт. – Попрошу лишь об одном….

– Ну?

– Я могу дать знать брату и девочкам, что жива? Как вы это устроите, не важно, лишь бы они не волновались о моей участи!

– Я прикажу отправить письмо, – сказал он, помолчав. – А ты… Да, как тебя зовут?

– Родные называли Тришей, – улыбнулась я в ответ. – А как ваше имя?

– Грегори, – неохотно ответил он. – Большего тебе знать не нужно!

– Как скажете, сударь, – ответила я. – Позволите ли вы мне немного прибраться в доме? Повторюсь, я не привыкла жить в таком беспорядке.

– Делай что хочешь, – сказал он и отвернулся. – Со слугами договаривайся сама, авось разберешься… Но не смей ходить в западное крыло!

– Там что, особенно грязно? – фыркнула я.

– Там мои личные покои… – негромко сказал Грегори, и я поняла, что лучше не перегибать палку: в темных глазах загорелись золотые огни, и выглядел хозяин дома так, будто вот-вот кинется на меня. – А я не привык, чтобы кто-то копался в моих вещах! Делай что заблагорассудится, но если сунешься ко мне…

– То что? – спросила я, хотя и так знала ответ.

– Убью, – коротко ответил он и встал, едва не опрокинув стол. – Я не шучу!

– Он не шутит, – шепотом сказали Роуз и Моди, когда Грегори исчез. – Осторожнее, госпожа, он в самом деле может убить…

– Ну, если не соваться в его комнаты, то ничего не случится, – ответила я и налила себе еще травяного отвара, душистого, он пах летним лугом. Мне не хватало привычного чая, но я полагала, что с этим смогу разобраться попозже. Раз припасы откуда-то берутся, значит, можно и чая с кофе раздобыть. – Но у нас и так хватит работы, верно? Хозяин разрешил делать, что мне заблагорассудится, стало быть, мои дорогие, нужно навести здесь порядок!

– Вот это по мне! – довольно сказала Роуз и крикнула: – Джуди, Тесси, Лили, Кора – а ну живо за дело! И ты, Моди, не стой столбом!

Я не видела помощниц, но уже к обеду приспособилась различать их по голосам и придумала, как кто выглядит. Роуз, ясное дело, крепкая матрона средних лет, самая старшая из служанок, вон как покрикивает на них! Моди – смешливая девушка, вряд ли старше Летти, наверняка веснушчатая, любительница прифрантиться. Джуди – скромная и серьезная, Тесси – деловитая и немного занудливая, Лили – копия Моди (потом я узнала, что они родные сестры), а Кора – очень обидчивая (Роуз сказала мне, что ее сильно дразнили в детстве, девочка немного заикалась). Были еще и мужчины: конюх Пит (наверняка добродушный здоровяк) – он с любовью отзывался о моем пегом Джонни, Пол и Ник – совсем молодые расторопные ребята, которые запросто вытаскивали на двор пыльные шторы и истоптанные ковры, а еще имелись Стив, Хэл, Дик… И конечно, дворецкий – Хаммонд. Его я представляла себе высоким сухощавым мужчиной в летах, с благородной сединой и орлиным профилем. Ну а личный слуга хозяина, Эрни, был очень шустрым коротышкой, он вздыхал по Моди…

К середине дня во дворе образовалась гора ковров, гобеленов, штор и прочих тряпок, которыми был полон первый этаж. Заняться ими я решила позже, а сперва велела Стиву с Диком спустить на

цепи громадную люстру и надраить ее как следует, не то бронзовых завитков и хрусталя не было видно под потеками воска и копотью. Другие юноши мыли окна (и порядком выстудили дом, но что поделаешь), чистили каминные решетки (и сами камины, которыми, кажется, годами никто не занимался, как еще дом не сгорел!). Девушки натирали полы, драили перила, канделябры, выносили мебель, выбивали на дворе подушки и перины…

Прервались мы только на обед. Хозяин спуститься не пожелал, Эрни подал ему наверх, а я решила перекусить на кухне со слугами, поскольку гостиную и столовую мы разгромили подчистую.

– Похоже, генеральной уборки тут не было давным-давно, – сказала я, получив тарелку горячего супа.

Роуз готовила отменно, и я воздала должное ее талантам. Остальные тоже вмиг смели угощение – любопытно было наблюдать, как еда пропадает с тарелок! Только хлеб они берегли, ели чуть не по крошке, и я наказала себе расспросить Роуз, что это означает.

– Да, госпожа, я уже и не упомню, когда последний раз затевали такую уборку, – вздохнула та. – На кухню хозяин не заглядывает, тут мы еще худо-бедно порядок наводим…

Я окинула взглядом блестящую медную утварь, оценила чистоту котлов и блеск столовых приборов, выскобленные столы и чистый пол и кивнула:

– Сразу видно, что уж тут все в полном порядке!

– Спасибо, госпожа, – довольно ответила Роуз. – Только и знаю, что гонять этих бездельниц! А в господских покоях разве что пыль обметешь да полы помоешь… Только, бывало, возьмешься за дело, хозяин рычит – то сквозняки устроили, то шумим, то еще что… Мы и перестали. Так, прибирали, чтоб вовсе уж грязью не зарасти, и то потихоньку!

– Странно, что он до сих пор не вызверился, – вздохнул Эрни. – Сидит молчит, даже не обругал меня за то, что я суп разлил.

– К вечеру точно закипит, – авторитетно ответила Моди и подвинула ему тарелку с сыром. – Вот тогда и будем прятаться!

– Раз так, не стоит терять время, – сказала я и встала. – Роуз, благодарю за обед… Молодые люди – живо на двор! И чтобы к вечеру все ковры были вычищены – снегу нападало довольно… Так, а вы, девушки, тоже беритесь за выбивалки – вон сколько перин нужно привести в порядок! Что со шторами делать, даже не знаю, выстирать бы, но это какой чан понадобится?

– Чан у нас имеется, – деловито сказала Роуз. – Сейчас мальчишки притащат, он в пристройке… Только воды туда надо… бочку, а то и две! Натаскаешься, пожалуй!

– Зачем таскать? – удивилась я, припомнив красильщика с соседней улицы и его чаны. – Разведите костер на дворе да грейте воду прямо в котле, быстрее выйдет!

– И правда что, – ответила она и похлопала в ладоши. – А ну-ка, живо за дело! Скоро темнеть начнет, а работы еще непочатый край!..

Конечно, до темноты мы со всем управиться не успели. Правда, гостиная теперь сияла чистотой, на натертом до блеска полу лежал вычищенный ковер, а свежевымытые окна покрылись морозными узорами. В камине негромко потрескивали поленья, в люстре под потолком ярко горели свечи, и хрустальные подвески переливались в этом свете. На отполированном дубовом столе мягко сияло начищенное серебро, избавленная от пыли мебель выглядела если не новой, так хоть ухоженной, а темные портреты в золоченых рамах будто бы воспрянули духом и сами взялись прихорашиваться. Ну, во всяком случае, мне показалось, что дамы стряхнули пыль и паутину с пышных кринолинов и гофрированных воротников по моде столетней давности, поправили высокие напудренные прически и подрумянили лица. Но скорее всего это просто вездесущая Моди прошлась со своей метелкой по картинам, а огонь свечей дал теплые отблески…