Чудовища не ошибаются
Шрифт:
Чего бы такое сказать…
— Ну… вот. Я вернулась.
Да уж, Леся. Гениально.
— И что вы там делали? — спросил Разумовский иронично, и я честно ответила:
— Ели.
— И что ели?
Я начала перечислять:
— Фарфалей с лососем в сливочном соусе, парпаделли с грибами, ризотто с креветками и кальмарами…
— И ты всё это съела? — босс поднял брови.
— Нет, конечно. Но попробовала всё. Как в том анекдоте, знаете? Не съем, но понадкусываю.
Я хотела развеселить
— Я не понимаю. Зачем ты с ним пошла?
— Э-э… В каком смысле?
— В прямом. Зачем?
Не понимаю…
— Ну… попробовать.
— А в Москве это всё нельзя попробовать?
— В Москве? Где?
— В ресторане.
Вот смешной босс.
— Я ни разу в жизни не была в ресторане, — сообщила, смущённо улыбнувшись. — И не скоро побываю.
Разумовский очень удивился. Кажется, даже о злости своей чуть подзабыл.
— Как это — не была ни разу?
— Обыкновенно. Вы наверняка где-нибудь тоже ни разу не были. На Луне, например. А я вот в ресторане.
Он задумался, побарабанил пальцами по кровати.
— Как вы с ним вообще набрели на эту тему? И когда?
— Мы днём на прогулке встретились. Пётр Алексеевич и рассказал мне про разные… макароны.
— Макароны, значит, — губы Влада чуть дрогнули. Прекрасно! Оттаивает.
— Ага.
— И как тебе эти… макароны? Понравились?
— Вкусно, — я кивнула. — Только много. Объелась. Вы говорили, надо договор сделать после встречи? — решила я переключить уже наконец босса с макарон на что-то другое. — Скажите, что там поменять надо, я сделаю.
— Нет, — Разумовский покачал головой. — Я уже сам всё сделал.
— Но… зачем вам тогда я? — спросила удивлённо. Он вздохнул, встал с кровати и подошёл ближе.
Ой-ой. Уже бежать? Или ещё подождать?
— Тебе ведь здесь понравилось. Да, Лесь?
— Понравилось, — подтвердила я. Ну и что? Мало ли, где мне нравится.
— Прекрасно. Вот и забудь о мотивах.
— Как это? — возмутилась я. — Я же умру от любопытства!
Он улыбнулся.
— От любопытства ещё никто не умирал.
— Я буду первой!
— Лесь… — Разумовский устало вздохнул, поднял руку и потёр кончиками пальцев висок. — Иди спать, умоляю. Я сам чуть не уснул, пока тебя ждал. Давай завтра поговорим.
Я присмотрелась к боссу. Он действительно до сих пор выглядел не очень. Да и как может выглядеть человек, который за весь день съел только протухшую шаурму?..
— Ладно. Спокойной ночи.
— Спокойной, Лесь. Ставь будильник на восемь. В девять тридцать мы должны отсюда выйти.
Опять, небось, электричка…
Всё-таки странные они, эти боссы. Одни на электричках вместо такси разъезжают, другие незнакомым девицам итальянские макароны
Одно слово — чудиновы…
Засыпала я долго. Тысячу лет уже не спала в незнакомых кроватях, только в своей. Вот и ворочалась, никак не могла найти удобную позу…
А когда уснула…
Чьи-то руки ласкали моё тело. Чьи-то губы касались щеки, шеи, груди…
Ночнушка ползла вверх, и чьи-то требовательные ладони раздвигали ноги, касались сокровенного… Я стонала и старалась раскрыться как можно сильнее, впуская внутрь себя горячий язык…
— Леся-я-я, — чей-то жаркий шёпот, и дыхание, задевшее нежную плоть.
И вдруг — какой-то резкий громкий звук.
Сердце подпрыгнуло так, что застряло в горле. Я села на постели, огляделась.
Я была одна. Никакого Разумовского. Никто ничего не шептал. И ночнушка на месте…
Но неужели это был сон? Такой реальный… Может, он всё-таки приходил?
Я встала, нацепила халат, тапочки. Открыла дверь и выглянула в коридор.
Никого.
Подошла к номеру босса, постучалась тихонько. Молчание.
И я решилась. Повернула ручку и вошла внутрь.
Здесь царила кромешная тьма и тишина, как в гробу. Проморгавшись, я всё же разглядела обнажённую спину босса на кровати, но… чёрт, он дышит вообще?
Я попыталась прислушаться, но не улавливала ни малейшего признака человеческого дыхания. Поэтому сделала несколько шагов вперёд, наклонилась и прикоснулась к спине Разумовского.
— Леся, — сказал он вдруг хриплым и очень сонным голосом, — что случилось?
Значит, мне действительно приснилось. Ну ты и извращенка, Леся…
— Ничего, — прошептала я, отдёргивая руку. — Так… приснилось. И показалось, что вы не дышите.
— Отрубился, — пробурчал босс в подушку, не поворачивая головы. И вновь затих.
— А как вы поняли, что это я? Не видно же ничего.
— Ты так сопишь, Лесь, что только глухой не услышит, — ответил Разумовский. Перевернулся на другой бок, лицом ко мне, и вдруг дёрнул меня за руку.
Я не удержалась на ногах и повалилась на постель.
— Ай! — затрепыхалась, но боссу всё было нипочём. Он подгреб меня к себе, обнял и прошептал на ухо:
— Всё. Спать.
— Но…
— Леся. Спать, я сказал.
— Но…
— Да не трону я тебя, — вздохнул он устало. — Честно, Лесь, у меня сейчас не то что член, даже рука не поднимется.
— Только что поднялась, — буркнула я недовольно, смутившись.
— Вот больше не поднимется. Лимит исчерпан. Спи давай.
Разумовский затих, а через секунду уже задышал глубоко и спокойно. Уснул…
Ладно. Тогда я тоже буду спать.
Удивительно, но я на самом деле уснула. Одна не могла, а с Разумовским уснула…