Чудовище. История невозможной любви

Валентино Серена

— Да! Мы дарим его тебе, Цирцея! — подтвердила Марта, а заподозрившая подвох Цирцея прищурилась и спросила:

— Вы думаете, я глупенькая и меня так легко сбить с толку?

— Мы думали, оно тебе понравится! — театрально нахмурилась Марта. — Примерь его!

Люсинда подскочила к Цирцее как взбудораженная маленькая девочка — только с изможденным бледным лицом и размазавшейся на губах кроваво-красной помадой.

— Да, примерь его! Думаю, на тебе оно будет смотреться просто восхитительно.

Люсинда зашла за спину Цирцее и приложила

ожерелье к ее шее.

— Хорошо, хорошо! Давай примерим, если ты этого так хочешь, — сказала Цирцея.

А как только Люсинда защелкнула застежку, Цирцея повалилась на руки ожидавших этого сестер.

— Все хорошо, сестричка, спи!

Три ведьмы отнесли Цирцею в ее комнату и положили на мягкую пуховую перину, где младшая сестра уснула блаженным сном, давая старшим сестрам беспрепятственно продолжать их жуткие затеи.

— Мы разбудим тебя, когда все будет кончено, сестричка, и ты еще поблагодаришь нас за то, что мы отомстили за твое разбитое сердечко.

— Никому не дадим обидеть нашу младшую сестренку!

— Тсс! Ты разбудишь ее!

— Ее ничто не разбудит до тех пор, пока мы не снимем ожерелье с ее прелестной маленькой шейки.

— Она же не рассердится на нас, правда?

— О нет, не рассердится, мы же делаем это ради ее собственного блага!

— Да, для ее собственного блага!

ГЛАВА XXII

Волшебное зеркало

За последние несколько дней сестры узнали о Белль и Чудовище достаточно, чтобы догадаться, к чему все идет. От их ежедневных веселых игр, наблюдения за птицами и отвратительных нежных взглядов ведьм буквально тошнило. Слава владыке ада, Белль и Чудовище были слишком застенчивы, чтобы самим сделать первый шаг, поэтому проклятие ведьм оставалось в силе. Теперь сестрицам нужно было сосредоточить свое внимание на том, кто сможет разлучить Белль и Чудовище прежде, чем случится непоправимое, — и у ведьм возникла идея.

Они вновь собрались у камина, и на этот раз принялись сыпать в огонь серебристый порошок, разбрасывавший искры и распространявший вонючий запах.

— Заставь ее тосковать по отцу, напугай Белль до полусмерти!

Жуткий хохот ведьм ветер донес до заколдованного замка Чудовища, окружил влюбленных, стоявших, взявшись за руки, в лунном свете, недобрым предчувствием.

Сестры наблюдали за тем, что будет дальше.

— Белль, ты счастлива со мной? — Зверь обхватил хрупкие ладони девушки своими огромными лапами, ожидая ее ответа.

— Да, — ответила она, отворачиваясь.

— Что случилось?

Белль выглядела несчастной.

— Ах, если бы только я могла вновь увидеть моего отца, хоть на минутку! Я так сильно тоскую о нем.

— Это можно устроить, — сказало Чудовище.

Продолжавшие наблюдать за влюбленными ведьмы затаили дыхание.

— Он ведет ее в Западное крыло! — тихо прошептала Руби, словно опасаясь, что влюбленные могут ее услышать.

— Хочет показать ей зеркало! — взвизгнула Марта.

— Успокойтесь,

сестры. Он покажетей зеркало, — улыбнулась Люсинда. Ведьмы продолжали следить за тем, что произойдет дальше.

— Тсс! — прошипела Марта. — Он что-то говорит!

— Это зеркало может показать тебе все, что ты захочешь, — сказал зверь.

Сестры зажали ладошками свои маленькие, намазанные красной помадой рты, чтобы не завопить от радости.

— Возьми! Возьми зеркало! — крикнула Люсинда, пытаясь заставить Белль взять волшебное зеркало из рук Чудовища. — Она взяла его!

— Я хотела бы увидеть своего отца, если можно, — сказала Белль, заглядывая в маленькое ручное зеркальце.

Сестры вновь завели свой злобный напев:

— Заставь ее тосковать по отцу, напугай Белль до полусмерти!

Их хриплое кудахтанье пронеслось над землей, отравленное злым ведьминым колдовством.

Белль вдруг охватил сильный озноб:

— Ах, папа! О нет! Он болен, быть может умирает, и рядом с ним никого нет!

Руби опрокинула сосуд для гадания, вода расплескалась из него по деревянному полу пряничного домика. Теперь ведьмы не могли больше видеть ни Белль, ни Чудовище, ни того, как действует на них воля ведьм.

— Марта, быстрее, принеси еще воды!

Марта схватила серебряный сосуд, наполнила его водой и, расплескав часть воды по дороге, принесла сестрам, сидевшим теперь на полу и сгоравшим от нетерпения.

— Вот! Я принесла! — воскликнула она. — Смотрите, они начинают отражаться в воде! Что там происходит?

Руби колотила кулаками по мокрому полу — снова и снова, с такой яростью, что у нее на руках выступила кровь.

— Руби, остановись! Она уезжает! Она отправляется к своему отцу! Чудовище отпустило ее!

По лицу Руби потекли черные от туши слезы.

— А он дал ей зеркало? Она берет его с собой? Мы не смогли завершить перевоплощение!

Люсинда посмотрела на своих изнуренных от многодневного колдовства сестер:

— Не волнуйтесь, сестры, она взяла с собой зеркало, когда уезжала.

Руби злорадно усмехнулась:

— Тогда все в порядке. Отлично!

Комната вновь наполнилась безумным хохотом ведьм, которые перенесли теперь свое внимание на того, кого не нужно было долго уговаривать совершить небольшое жульничество.

ГЛАВА XXIII

Заговор ведьм

Гастон сидел за роскошно сервированным столом в своей столовой, украшенной чучелами животных, которых он убил за время своих многочисленных вылазок на охоту. Стул Гастона стоял во главе стола, за которым он сидел, и, разумеется, тоже был украшен лосиными рогами и накрыт звериными шкурами.

Нижняя челюсть Гастона с ямочкой на подбородке была выдвинута вперед несколько сильнее обычного — это было признаком того, что Гастон пребывает в отличном настроении. Точнее сказать, пребывал до той минуты, когда в столовую ввалились ведьмы и нарушили его одиночество.