Чудовище
Шрифт:
В общем, доигрался, собака!
Ко мне подошел Николай. Был он без оружия, значит, немедленно убить меня не мог. Я приготовился ударить его ногами и, возможно, сбить на пол. Но он близко не подошел. Остановился метрах в трех и молча рассматривал меня. Я сначала сел, а потом, сохраняя равновесие, поднялся. Хорошо еще, что наручники скрепляли мои руки впереди, а не за спиной.
– Хочешь, я расскажу то, что не знал он?
– Николай кивнул в сторону Курагина. Я посмотрел туда. Как, однако, быстро мертвец перестает походить на человека!
– И
– невольно спросил я.
– А то, что это я тебя с самого начала хотел отправить на тот свет.
– Но почему?
– изумился я.
– Я тебе ничего плохого не сделал. Я тебя вообще раньше не знал. Или знал?
– Нет, Бог миловал. Но зачем ты понадобился там, где я уже прочно застолбил место? Думаешь, это было просто сделать, стать личным телохранителем этого самодура? Этого подонка?!.
– Ты о Михаиле Семеновиче?
– О нем.
– Хорошего же ты мнения о своем бывшем хозяине, раб.
Я его хотел оскорбить, чтобы высести из равновесия. Наша смиренная беседа начинала меня тревожить: он откровенничал со мной, словно считал меня своим другом, или - что, конечно же, вернее, - мертвецом. Как раньше и другой Иван, начинающий уже пачкать паркет стекающей кровью и ещё кое-чем. Впрочем, смерть есть смерть, но запашок уже шел.
– Я не раб!
– откликнулся Николай.
– Вернее, уже не раб! Но ты мне мог помешать, я сразу почувствовал.
– Чем же?
– Ты либо стал бы его собакой, преданным шакалом, либо сам захотел бы оторвать свой кусок. Деньги здесь несчитанные. Один личный капитал, который сейчас, после этого (вновь кивок на покойного), перейдет к Ирине, составит больше миллиарда долларов. Пусть даже половину отберут, пусть две трети, и то за всю жизнь никогда не успеешь истратить.
– А тебе то что? Тебе какое дело?
– Какое?
– он с сомнением взглянул на меня.
– Ты что, дурак? Не видишь, Ире нужна опора...
– И этой опорой хочешь стать ты, - язвительно предположил я.
Он не отозвался на оскорбление. Он смотрел куда-то вдаль, сквозь стены, в собственные мысли. Потом встрепенулся, и затуманившийся было взгляд обрел ясность.
– Первый раз я приказал раздавить тебя "Кразом". Жук был моим человеком. Перед тем, как напасть на тебя, он успел прикончить твоего Синицина, потому что этого уже хотел Курагин. С Синициным получилось, с тобой - нет. Второй раз тебя спасла твоя прыть, когда тебя ужде давили "Зилом".
– А это по чьему приказу?
– Тут просто совпадение. Иван, уезжая, приказал следить, чтобы никто не пытался ехать в больницу. И всячески препятствовать этому. А ты сразу полетел туда. Так что здесь совпадение воли хозяина и моей.
– Сам ты собака!
– сказал я.
– Шакал и раб!
Он никак не отреагировал. Покачал головой.
– И пуля тебя не берет, и из аварий выскакиваешь целым, и из могильника в подвале как-то вылез!..
– А стрелял тоже ты?
– Арбатов стрелял. Аркадий. Я тут не при чём. Это Санька захотел. Саньке ты тоже сразу стал поперек горла.
– Куда же ты их дел?
– Отдал Ире.
Я изумился по-настоящему.
– Так они у нее?
– Да. Она теперь наследница всего. И все счета теперь её. И номера сейфов. Завидная невеста, да?
– Ты и на это рассчитываешь?
– не верил я.
Он промолчал. Тут меня осенило
– Так ты знал, что Иван едет убивать брата?
– Во всяком случае, догадывался.
– И не помешал?
– А зачем? Ты что, не понял? Мне нужна Ира.
Я смотрел на него во все глаза. Эта гора мяса тоже захотел!.. Хотя, чем он хуже?..
– А ты ей нужен?! Интересовался?
Он помрачнел. Потом взглянул на меня сверкающим взором.
– Никто не знает её лучше меня, - сказал он.
– Она удивительная! Она красивая. Ее все любят. Вон и Дмитрий, волчара ещё тот, а не устоял. А ещё она слабая женщина, настоящая женщина!
Вот уж не думал услышать такое от этого динозавра! Глупо, конечно, почему бы и нет? Все мы смотрим на других через призму стереотипов. Николай здоровый, как носорог, значит и сердце у него выходит носорожье.
Я захохотал.
– Ты чего?
– спросил он.
– Так. Не предполагал, что ты у нас такой влюбчивый.
– Думаешь, слепой? Думаешь, дурак? Да? Сам дурак! Ты что, не понимаешь: тот, кто выйдет живым отсюда, тот и получит Иру.
– Ты сумасшедший! Мне ничего не нужно. Ни Ира, ни её счета. Я сюда пришел сегодня, только чтобы убедиться в её безопасности.
– Вот!
– он будто поймал меня на слове.
– Вот поэтому я тебя и убью. Никто не откажется от такой женщины, да ещё с миллиардом впридачу.
Я ещё не терял надежду убедить его.
– А если я тебе дам честное слово, что сразу отсюда уберусь, как только ты отпустишь меня?
– Я тебе не могу поверить. Я людей знаю. Ты такой же, как все. Только ещё не понял сам.
– Идиот!
– Но я тебе даю шанс, - неожиданно сказал он, и я, примериваясь уже, как половчее лягнуть его ногой, встрепенулся.
– Какой?
– Помнишь, ты пережал мне руку.
– Ну?
– Никто раньше этого сделать не мог, - сказал он и замолчал.
– Ну? Всегда что-то происходит первый раз. Причем тут это?
– Я не могу тебя убить просто так. Я буду всегда думать, что ты мог оказаться сильнее.
– Ну?
– как дурак все ещё не понимал я. И вдруг меня осенило: этот осёл страдает комплексом неполноценности! Кто бы мог подумать! А впрочем, все они, эти качки, так или иначе, недоделанные, раз им приходится собственной массой чего-то там компенсировать. Сумасшедший, однако!..
– Снимай наручники!
– сказал я, протягивая ему руки.