Чудовище

Я знаю, сердце тоже ошибается!

Душа страдает от отвергнутой любви.

И мысли не дают покоя,

Всё путаются и плутают,

Не видя выхода, блуждают

В туманной голове они.

Цветами не играют больше краски,

Померкли радужные дни…

И сердце разрывается на части,

Холодный

ветер норовит прервать полет.

Ты больше не паришь от счастья,

И небо тебя больше не зовет.

Под жарким солнцем крылья опалив,

Кружась в пике,

Закрученная вихревым потоком,

Пикируешь.

Пытаясь скорость погасить,

Ты трепыхаешься, но тщетно,

Паденье не остановить.

Израненное сердце разрывается.

Ревешь в печали по ночам,

Не находя себе покоя,

От скорби корчась и крича.

Не в силах от несчастия спастись,

Напрасно слезы льешь, глотая воздух.

Так горю точно не поможешь.

Без скальпеля не обойтись.

Да, надо неотложно резать и вычистить несчастную любовь.

Я знаю, это будет сложно.

Но по-другому невозможно

Простить, забыть и отпустить его.

Когда закончишь раны чистить,

Там всходы непременно посади,

А семена туда зашей надежно,

Их обязательно любовью защити.

Да, это надо сделать все самой,

И лишь тогда отступят все тревоги.

Наступит время, рана заживет,

А дивный сад, посеянный в душе,

В один из дней однажды прорастет.

Волшебный мир в надежде зацветет,

И сердце снова обретет

Тобой потерянное счастье.

Отступят горести,

Ненастье сменится на ясную погоду,

И воскрешенная душа

Вновь полетит под небеса.

Чудовище

Пролог

Сидя

на холодной и заснеженной земле, прижавшись спиной к ели, она обхватила левой рукой голую окровавленную ногу. В другой руке крепко сжала пушистую ветку ели, которая словно пыталась вырваться от нее. Затаив дыхание, женщина стала ждать.

В лесу было очень темно, и это было ее шансом на спасение. Снег падал мягкими, как вата, комочками. Она так любила такую погоду, но сейчас ей было не до этого. Сердце бешено колотилось, было ощущение, что этот стук слышит весь лес. Она не могла как следует набрать воздуха, но в то же время ей казалось, что она слишком громко дышит. Через мгновение послышались приближающиеся шаги. Она замерла.

Слева послышался треск сухой сломанной ветки. Теперь хорошо был виден силуэт. Рядом, всего в десятке метров. В руке мужчина держал топор, и от страха ей сдавило грудь. Он остановился на развилке, решая, в какую сторону идти дальше. Она старалась не смотреть в его сторону, ей было очень страшно. Закрыв глаза, она пыталась вспомнить хоть одну православную молитву, но не смогла. «Я просто попрошу у Бога помощи, – подумала она про себя, – ведь он должен услышать мои мольбы, он не может бросить меня в такой момент». Но ей было страшно даже пошевелить губами…

Он сделал два шага вперед и снова остановился. Теперь он был перед ней, как ей казалось, на расстоянии вытянутой руки. Сердце ушло в пятки, и женщина окончательно онемела от страха. Ей хотелось вскочить, закричать, побежать, но ноги ее не слушались, и, как испуганный кролик перед смертью, она просто смотрела на него. По ее щекам потекли слезы. Кричать здесь бесполезно, никто не услышит и не придет на помощь.

Глава I

Людмиле было сорок пять, но она не хотела мириться с этим и старательно гнала от себя все мысли о возрасте, считая, что в душе ей чуть больше двадцати пяти. Она искренне верила: на сколько себя чувствует человек, столько ему на самом деле лет. Сидя в спальне за небольшим столиком, она сосредоточенно вглядывалась в зеркало, подводя свои красивые зеленые глаза. Люда давно старалась избегать соленого и не пить воды на ночь, но утренняя отечность все равно каким-то образом проявлялась на ее лице, напоминая о себе морщинами и мешками под глазами. Закончив наносить макияж, она встала из-за столика и поправила свои длинные волосы. «Нужно вернуться раньше дочери», – решила она, надев на себя легкое красное платье, приготовленное с вечера. Людмила еще раз посмотрела на свое отражение в большое зеркало шкафа-купе, подумав про себя: «Хороша, очень даже хороша. Стройна, да и грудь выглядит очень аппетитно в этом вырезе». Она повернулась к зеркалу боком. Сегодня в этом платье она выглядела сногсшибательно, не то что во вчерашних черных брюках. «Больше я их не надену», – твердо решила Люда. «А вообще, я бы познакомилась с этой штучкой, она очень даже секси, – улыбнулась она сама себе и игриво приподняла платье, оголяя бедро. – О чем думают мужчины? Да и где они?! Все уже давно вымерли, как мамонты».

Будучи замужем, Люда однако остро нуждалась в мужском внимании, особенно от тех, кто помоложе. Это давало ей стимул ухаживать и следить за собой.

Выйдя из подъезда и вдохнув запах распустившейся сирени, Людмила нащупала в сумочке брелок от сигнализации, достала его и нажала на кнопку. На парковке у дома откликнулся белый «Ниссан-Кашкай». Весенний ветерок немного испортил ей укладку, растрепав волосы. Затем он резво подцепил снизу ее платье и порывом оголил красивые округлые бедра. Людмила улыбнулась и, быстрым движением руки остановив эти наглые намерения, подошла к машине. Май в этом году выдался жарким. Сразу после майских праздников в Москву пришла теплая солнечная погода, а температура воздуха часто поднималась до двадцати пяти. На часах было только десять, но солнце уже приятно согревало открытые плечи и руки Люды. Ей нравился ее небольшой кроссовер, подаренный мужем на сорокалетие, но все же она хотела бы иметь машину красного цвета, как у ее подруги Оли.