Чудовищный секрет Авроры 3, или Дочь ректора все объяснит
Шрифт:
– Нельзя пахнуть ветром, княжна.
– Можно. Морским, несущим соленый воздух. Только не южным, а северным. Непокорным, стремительным, рвущимся на волю, – я открыла глаза и распрямилась.
– Ваш отец знает, что вы в Академии? – магистр поерзал на койке, глядя на меня снизу-вверх.
Странное разочарование мелькнуло в его глазах. Словно тролль был не рад, что я так быстро исчезла из его личного пространства. Может, тоже хотел понюхать? А все уже, опоздал.
– Да. Я даже спросила у папы разрешения вас навестить, – еле удержалась, чтобы не показать язык. Вот,
– Непохоже на вас.
– Взрослею?
– Да что-то не верится. Но звучит неплохо… Потому что вам придется запастись терпением.
– Мне?
– Я должен задать себе слишком много вопросов. И получить на каждый ответы, – пробормотал нехотя мужчина. – Я совсем себя не знаю.
– Я знаю. Мне достаточно.
– Правда? Уверены? – в его насмешке сквозила горечь. – Боюсь, с настоящим Рандором никто из нас не знаком.
Хочет сказать, что он не нудный тролль, любитель нотаций? А как похож. Вот просто не отличить!
– Знаю, – уперто заявила, оправляя на себе голубое форменное платье и косясь на рукав черной водолазки, обтягивавший крепкое плечо. Видит тролль, ему шло. Даже очень. – Вы не зло. У вас доброе сердце. Я много об этом думала. У меня, знаете ли, была куча свободного времени.
Рандор резко поднялся с кушетки, но я не шелохнулась. Так и осталась стоять перед ним, глядя теперь снизу-вверх на заросший подбородок.
– Вот эти самые руки, – он продемонстрировал мне сжатые кулаки, а затем схватил за запястье. – Они причиняли боль. Они купались в крови. Эти самые, не чужие.
Салливан провел шершавым пальцем по шраму, оставленному его ногтем. Ухватил мягко за горло, погладил легонько, нащупывая след от магического ошейника. Будь при мне фирменные мази Мари, я бы давно его вывела. Но меня так поспешно отправили в родовое имение, что я не успела прихватить косметические снадобья.
– Руки подчинялись голосу, – прохрипела, обхватывая его пальцы своими и с силой сжимая. Ему совсем необязательно барахтаться в сомнениях одному. Я тут и не собираюсь от него убегать. – А сердце с ним спорило. Я знаете, сколько об этом всем думала? Чуть единственную извилину не сломала!
Салливан позволил себе короткую улыбку, но тут же ее загасил.
– Меньше всего я хотел обидеть вас, птичка.
– Я в это верю. Как и в то, что вы вовсе не зло, расчетливое и эгостичное.
– Я вредил вашим любимым зверюшкам. Разве этого мало, чтобы вы меня ненавидели? – не убирая теплой руки с моей шеи, уточнил магистр.
– Вы бросили раненую шмырлиху перед целительским корпусом. Не уползи она в кусты и не уйди Милли на обед, Хлою-Жюли обнаружили бы раньше. И после, в теплице, вы подсказали мне, как ее спасти, – прошептала торопливо, пользуясь тем, что он меня слушает. – Вы же не знали, что у нас пустая аптечка и не хватает целителей! Вы сами жертва не меньше, чем мои шмырлы.
– Перестаньте. Хватит! Не смейте меня жалеть. Я не один из ваших питомцев, которых надо спасать, – передернул плечами Салливан и оторвал от меня горячие ладони. – Вы должны злиться. Кричать. Бросаться на меня с кулаками. Где весь ваш
– Нет запала. Весь поистратился, – призналась растерянно.
Ему совсем необязательно знать, о ком я думала бесконечными зимними ночами. Чьи загребущие лапы не давали мне покоя, чьи требовательные губы мешали мне заснуть.
– Ваша тигрица до сих пор на меня рычит, – строго напомнил магистр. – Советую брать с нее пример.
– Думаю, той ночью, когда я окатила вас «Животной страстью», вы не просто так бродили по лесу. Вы шли к оврагу, чтобы убедиться, что Сажель выпуталась. И явились бы туда раньше, если бы я вас не задержала «творческим экспериментом».
Я намеренно игнорировала его полыхающий взгляд. Свое чувство вины пусть подпитывает в себе самостоятельно, я в таких глупостях участвовать не буду. Мне папиных тараканов хватает.
– Карпова! Это красиво придумано, но…
– Вы воспользовались сетью, видя, что заряда в ней почти не осталось и за короткий срок она не нанесет большого вреда. Любая тигрица выпуталась бы за полчаса, дав вам отсрочку. Та ловчая сеть оказалась бракованной, но кто мог об этом знать? А потом вы достали для Сажельки «Сомнию» и…
– У вас слишком доброе сердце. Особенно в отношении монстров, – скривился магистр.
– А еще вы помогли мне освободить ламбикуров в Индии. Вы даже шурха, добытого из моих волос, убивать не стали. Да какое же вы зло?!
– Вы обещали, княжна. Что не простите, – заупрямился Салливан. – Так будьте последовательны и не вздумайте меня жалеть.
– А если вздумаю? Накажете? – насупилась я, ерзая в платье. – Шлепать будете?
Тело кипело жаждой действий. Хотелось то ли с поцелуями броситься на него, то ли с кулаками… Никак не удавалось определиться в своих желаниях.
– Вы похожи на нахохлившуюся либри, Карпова. Поперхнувшуюся жуком-короедом.
– А вы мастер комплиментов. Хотите я расскажу, кто вы, магистр Салливан? – я задрала подбородок и посмотрела прямо в серые льдинки, искрившиеся на дне чем-то неизведанным, но безумно любопытным.
– Рискните.
– Вот эти ваши часы идиотские со стойким привкусом нафталина – они вам правда дороги. Как память. И хвостик завязывали вы, а не Блэр. Сами рассказывали, что в магприюте вас так научили, – пробурчала, не отрывая пристального взгляда. Кто из нас в ком тонул, было уже не разобрать. – Блэр сказал, что в юности вы любили животных и вырезали фигурки из дерева. А еще водили дружбу с поварихой и недурно готовили. И вы вспомнили все этого намного раньше, чем я вытолкнула из вас драного принца.
– Это мелочи, лежащие на поверхности. А что на дне? Кто? – прохрипел Салливан, пряча руки за спину. Словно сам себе запрещал прикасаться. – И что он еще способен натворить?
– Блэр говорил, что ему все труднее заставлять вас переступать через принципы и врожденную нравственность!
– Правда? А мне кажется, что я лично с вами, княжна, переступил все, что можно и нельзя, – магистр навис надо мной серой тучей, от заиндевелых глаз веяло холодком. – И не один раз.
– Вы не могли ничего поделать. С собой и… со мной.