Чудовы луга
Шрифт:
— Куском, Вилла. Сами разберутся.
— Как же, мастер, — заявила Ласточка. — Валер один не справится, вон какая армия! К тому же он все лето с лордом ездил.
Акрида снова клюнул пятнистой головой и показал Ласточке шишковатый скрюченный палец.
— Валер — слуга лорда нашего Раделя, как и мы с тобой, и будет делать, что прикажет лорд. — Для убедительности старик потряс крючком у Ласточки перед носом. — И наилучшим образом, женщина! А что до «один не справится», так ему в пару вильдониты
— Давно пора, — буркнула Вилла. — А то устроились на лордских-то харчах, и дом на Колодезной им, и Гусиный Луг, и пасеку в Бережках…
— Ты не чужое добро считай, женщина, а свое! — Скрюченный палец ткнулся в экономку. — Что это ты на пол свалила? Вот это, что такое?
— Так полотно же, мастер!
— Почему на полу! Убирай сразу. Горазды чужое добро пересчитывать, а свое по полу разбросали!
— Не на полу, а на тряпице, — обиделась Вилла, но сгребла ворох ткани и унесла его к дорожным сундукам.
— У Валера младшему месяца не исполнилось, — сказала Ласточка. — И жена прихварывает. Я вместо Валера могу поехать, мастер. Я же одна, у меня нет никого.
Вилла обернулась и уставилась на нее большими глазами.
— А? Чего ты говоришь? — не поверил ушам Акрида.
— Я говорю, что поеду вместо Валера, мастер!
— Ты чего, женщина? — старый лекарь скривился. — За каким бесом тебе в болота? Зима на носу. Валер парень здоровый, он пусть и едет. Чтоб я баб посылал в гребеня, виданное дело! Сиди под крышей, раз добрый мастер позволяет.
— Ха! — Вдруг воскликнула Вилла. — Зна-аю, с чего припекло нашу тихоню. Золотого рыцаря увидала!
Какого еще золотого, подумала Ласточка. Там был какой-то золотой?
Ласточкино замешательство поняли превратно.
— Королевский! — Вилла подбоченилась победно. — Арвелевский бастард, да. Золотой, что твой самородок! И глазищи как у кота — во какие!
Вилла растянула уголки глаз к вискам и стала похожа на чудь из болота.
— А… — сказала Ласточка. — Ну что ты… При чем тут золотой рыцарь…
— Дареная кровь! — не унималась Вилла. — Ах, смерть всем бабам и девицам! Сама бы… только меня благоверный прибьет.
— Тьфу, дуры! — Акрида грохнул кулачком по крышке ларя, тот с лязгом захлопнулся. — Не шестнадцать лет ведь, окститесь. В болота она хочет, зимой, за рыцарем на белом коне…
— На соловом! — вставила Вилла.
— Да хоть на черте рогатом! Тьфу! Дуры, дуры бабы, стараешься для них, заботишься… Да поезжай, бог тебе судья, хоть в болота, хоть на край света… Иди с глаз моих!
— Благодарю, мастер! — Ласточка поклонилась и поспешно убралась из комнаты под злорадное хихиканье экономки.
И
Она сама не знала, плачет она или смеется.
2
В наступающих сумерках угасал шум лагеря. Мэлвир передернул плечами под ловко пригнанным стегачом, вдохнул поглубже сырой осенний воздух.
Под плотно, до звона, натянутой тканью шатра, как в фонаре, ходили тени.
Мэлвир мимоходом проверил пеньковые растяжки — гудят, как струны. Края матерчатых стенок надежно пригвождены к земле.
Вокруг шатра главнокомандующего пестрели палатки и тенты сотенного отряда, чуть поодаль, в серой туманной взвеси, зажигал оранжевые огни и хлопал полотнищами отряд Раделя.
Вчуже позавидуешь — слаженно, ловко ставятся, хотя приехали позже всех. Видно, что не одну кампанию вместе прошли. Кто-то уже тренькает на раздолбанной гитерне, подкручивает колки.
И кашей тянет.
— Аааать, ядрена вошь!
Загрохотали доски, видно ухнули с подводы.
Он нахмурился, резко распрямил пальцы в перчатке, словно отбрасывая что-то.
Весь этот поход прямиком в северные болота нагонял на него тоску. Кому охота вылавливать по осенней грязи каких-то вшивых каторжников? Но долг солдата — сражаться там, где велено. Не рассуждать.
Мэлвир в последний раз окинул взглядом засыпающий лагерь, вслушался. Дисциплина у старостержцев на уровне, остальное привычно, без изменений.
Вроде все путем. Проверить амуницию, сделать запись в дневнике и в койку. Завтра ранний подъем.
Он собрался уже скрыться в шатре, но увидел, что по склону холма торопливо взбирается худенькая фигурка. Напрямик, без дороги, местами помогая себе руками и цепляясь за сухие метелки чернобыльника.
Мальчишка-подросток, паж или слуга — одет хорошо, добротно. Как раз со стороны гомонящей и звенящей раделевой стоянки. Затеяли гуляния на ночь глядя.
Паренек вскарабкался наконец. Заметил широкоплечего рыцаря со скрещенными руками и светлой головой, поморгал.
— Мой лорд и господин просит прибыть к его шатру, потому что они там с дядей… с сэном Марком барашка запекают! — выпалил он, опасаясь растерять заготовленную по дороге речь.
Потом покосился на заломленную золотистую бровь и поник.
— … со всем тщанием, — обреченным голосом прибавил мальчишка.
Мэлвир ободряюще улыбнулся ему и даже подмигнул.
— Идем, только если ты не против, по дороге. Что-то мне неохота катиться с холма в кольчуге, — хмыкнул он и картинно положил руку на рукоять меча, болтавшегося в перевязи. — Показывай, куда идти.