Чудовы луга
Шрифт:
Зато он знал, что делать с теми, кто верит.
— Ты дерешься хуже Клыка, — как-то сказал он, глядя на то, как Кай мается, прилаживая к растянутому предплечью капустный лист. — Неплохо, но Клык лучше.
— Ты так и не научился пользоваться особенностями рельефа, не помнишь, как много зависит от направления ветра, забываешь, что люди спят, едят и болеют. Ты плохой стратег, я лучше, потому что опытнее.
Кай молчал, приносил Чуме его вонючие лекарства, самолично заматывал ему больную спину шерстяным платком и впитывал, впитывал
Иногда засыпал прямо на волчьей шкуре в круглой жарко натопленной комнате, въехав сапогами в очаг.
Кай тоже неплохо умел использовать обстоятельства. Больной и злющий старик был его шансом.
С самой зимы, когда Чума появился в Верети, ввалился в главную залу, заледеневший и слабый, ведомый под руки двумя оборванными бродягами, Кай твердо помнил, что это единственный шанс.
Однорукого калеку в тот вечер оттолкнули от очага, пронесли мимо чашку с горячим питьем.
Кай спустился по лестнице, поглядеть, кто пришел. Их мало еще было тогда, зимой, в полупустой крепости, промороженной насквозь.
Недостаточно быть сыном демона, чтобы удержать власть. Взять можно — удержать нет. Кай маялся, боялся, не знал что делать с толпой грязных бродяг. Стыдно вспоминать, но как-то он даже разревелся ночью, от холода, страха и одиночества. От жадных взглядов, которыми провожали его собственные люди, начавшие недоумевать, какого черта они пошли за смазливым сопляком.
Когда шиммелева сила покидала его, Кай становился просто пятнадцатилетним мальчишкой, злым и неопытным.
И тут явился Чума. Как подарок на день рожденья.
Какой день рожденья — такой и подарок. Еле живой калека с вывернутыми на дыбе суставами, соо скверно сросшимися ребрами, без руки. Один из лучших рыцарей Бельо Арвеля, высокго лорда Тесоры.
На следующий день Чума спал в просторной комнате наверху, к нему приставили слугу и Коновала. С тех пор он почти никогда не спускался оттуда — болели опухшие суставы, мучала одышка.
Кай и старый рыцарь заключили безмолвное соглашение.
Я дам тебе знания, передам опыт, натаскаю, как натаскивают псов и соколов. Помогу удержать крепость, в которой пробиты бреши и не хватает половины защитных сооружений. Помогу превратить свору голодных и пьяных каторжников в войско. Научу быть лордом и военачальником.
А потом ты поможешь мне отомстить.
Кай счел сделку выгодной.
Теперь они вдвоем глядели на крепость с высоты, оценивая, что удалось сделать за лето.
Ворота, проломанные еще осенью — заделаны. Камнемет на северной башне в порядке. Барбакан, заградительный вал, утыканный заостренными кольями, сухой ров — все в порядке, насколько может быть что-то в порядке в переполненной бандитами крепости.
В Верети было только три башни из четырех, южная рухнула еще при Кавене, не выдержал подмытый паводком известняк. На ее месте так и осталась неровная каменная осыпь. Хорошо, что с той стороны не подойдешь — засосет.
— Выдержим, —
Чума поморщился.
— Проверим твое новое приобретение, — сказал он. — Найлы хороши в драке. Враг сейчас разделен, они не знают, сколько нас людей. Уверены в своей силе.
А нас больше.
— Проверим, так ли они крепки. Нападем первыми.
Кай кивнул.
— Ты с ними не пойдешь.
— Но…
— Я сказал, нет. Успеешь еще мечом помахать.
Кай не обольщался. Жалости Чума не испытывал.
Просто Кай нужен для другого.
Он сделал пару шагов вперед и встал меж зубцами башни, так, чтобы его было видно снизу. Шиммелево знамя за спиной трепало ветром, как полосу черного пламени.
Люди во дворе приветственно заорали, стуча оружием.
Знамя с кобыльим черепом тоже выдумал Чума.
Людям нужен знак, символ, на который они будут молиться, сказал он. За который они будут умирать.
Все средства хороши. Если вера в полуночных демонов поможет достичь цели, используй и ее.
Глава 11
Ночью Каю снился прошлогодний штурм. Снова и снова, повторяясь. Он ничего не мог поделать, тонул в воспоминаниях, захлебываясь ими, как кровью.
В последнее время он, наверное, слишком много вспоминал.
Они проникли в крепость по осыпи, которая осталась на месте разрушенной башни. Никто другой не прошел бы по жидкой, прихваченной морозом грязи, а Кай — прошел. И своих провел.
Никто из Кавеновых людей не ждал нападения с той стороны.
В Верети тогда праздновали День Цветения, конец ноября, нагие деревья, оставшиеся в крепости, мигали огнями пирамидальных свечек в память о чуде св. Альберена.
Почти все обитатели собрались на праздничную службу.
— Вспыхнуло древо цветами огненными, — выводили суровые мужские голоса в крепостной часовне. — Плавится плоть моя пред очами Всевышнего.
Загорелось сено под навесом, перекинулось на окрестные строения. Одно из деревьев полыхнуло снопом огня,
Захрипел часовой, которого походя рубанули мечом, рухнул с галереи на крышу казармы.
— Из пламени неминучего изведи мя, Господи… Да снидут ангелы небесные, согласно хотению твоему…
Отец шел за ними, и Каю было худо. Так худо, что он половины не помнил, словно бредил наяву.
Снег кружился хлопьями, залеплял глаза, таял в чаду пожара.
— Щенок, — сказал ему лорд Кавен, когда короткий бой кончился.
Рыцаря держали, не давая упасть.
Парадная белая котта испятнана черным, слиплись волосы, густые капли стекали по светлой бороде и застывали на холодном ветру.