CHUGUNPUNK: Киберсантехник
Шрифт:
– До связи.
Тяжесть поступи Романа внезапно пересеклась с лёгкостью ухмылки на его лице. Увы, судьба отвела этой ухмылке кратчайший срок. Автоматическая дверь, установленная между посадочной платформой и вестибюлем, плавно отворилась перед Сантехником, и его ушей достигли чьи-то жалобные вопли. Когда он со сдержанным любопытством заглянул за поворот, то увидел, что на ступенях, ведущих к выходу, распластался сухощавый мужчина лет сорока. Задравши голову высоко вверх, он тоскливо завывал:
– О-о-о-й-й-й… о-о-о-й! Помогите! Помогите мне!
Немногочисленные прохожие, погружённые
– Помощь нужна?
Тот моментально замолчал и поднял голову. Увидев над собою могучую фигуру, он удивлённо пролепетал:
– Ты… здесь?
– Да.
– Не в Адиграде?
– Да.
Мужчина осмотрел Романа чуть внимательнее, и взгляд его остановился на изучении головы Сантехника. Очевидно, он кое-чего там не увидел.
– А… так ты работяга.
– Это что-то меняет?
– Я думал, ты действительно сможешь мне помочь.
– Может быть и смогу.
– Да чем ты поможешь… ты в таком же положении. И зачем тебе помогать?
– Гражданский долг.
Страдалец промолчал, только закатив глаза. Роман заприметил небольшой след от вживления на его виске. Акселератор.
– Что, потерял доступ к Адиграду?
Мужчина принял сидячее положение и с силой хлопнул себя по коленям, одновременно прикрикнув:
– Блять! – Выражение неповторимой тоски снова появилось на его лице. – Ты когда-нибудь терял всё, что у тебя было и будет за один ёбаный день? Наблюдал за тем, как рассыпаются твои мечты? Как люди, которые ещё вчера клялись в вечной дружбе, сегодня воротят нос и считают дерьмом?
"Переигрывает, даже несмотря на искренние переживания. Сыпет клишированными фразами, чтобы привлечь внимание. Задаёт бесполезные вопросы один за другим. Значит, рекламщик." – Подумал Роман, и ответил:
– Нет.
– Тогда тебе не понять… – Скорбно, тускло прошептал собеседник, и приступил к части, называемой у акул пера "сторителлингом": – Я был копирайтером в приличном блоге. Писал туда статьи и заметки. Поступил заказ от начальства – осветить проблему коммерционализации постметафеменистического активизма, если знаешь, что это такое. Я подлил масла в огонь, написал остро, ярко, но с бесконечным уважением к самому их делу… и только единожды допустил ошибку…
"Копирайтер" сделал паузу, и она тут же затянулась – Роман тоже молчал. Кажется, страдальцу это не понравилось, и он продолжил с некоторой долей раздражения в голосе:
– Я написал в конце "постметафеминистский конвейер сук"…
И вновь Роман промолчал. Страдалец глянул на него совсем уж зло.
– Постфеминистский. Конвейер. Сук. Ты не понимаешь?
– Нет.
– Я же говорил, что ты ничем не поможешь… постметафеминистки сочли, что я назвал их суками! А это слово-паразит, просочившееся в текст! Такое же, как "бля", которое в конце предложения приговариваешь! Я не поставил знака пунктуации
– Да. Но не понимаю, в чём проблема.
Продаван комично вскинул руки в воздух.
– Меня отменили, блять! Меня отменили! И всё пошло под откос. Новость разошлась по Адиграду, как лесной пожар! Через две минуты меня уволили без выплат! – Мужчина весь задрожал, закрыл лицо руками и беззвучно зарыдал. Следующие его слова Роман едва разобрал: – Нет… денег… на оплату обновлений… нет… денег… на новый акселератор… н-н-н-никакого будущего…
Роман нахмурился, но в голос его таки умудрилась проскочить едва заметная ухмылка.
– Займись Делом. Иди в училище, получи среднее специальное. Станешь работягой.
Страдалец на секунду убрал руки от лица и с упрёком простонал:
– Отстань… ничего ты не понимаешь.
Сантехник обратил внимание на его физическое состояние:
"Слаб. Не годится для настоящей работы. Дельные советы бесполезны."
Ему осталось только заключить:
– Понятно. Помощь тебе не нужна.
Оставив копирайтера наедине со своими проблемами, Роман вышел со станции и глубоко затянулся стылым, влажным воздухом. Город тонул в темноте. Через дорогу, посреди огромной парковки, освещаемой рядами ярких фонарей, раскинуло свои широкие плечи-корпуса громоздкое офисное здание. Строгая, монохромная иллюминация угловатого гиганта внушала уважение. По крайней мере у одного из застройщиков в этом городе сохранилось чувство стиля. Роман достал из кармана бумажку Бато и еще раз прочел ее:
«УСЛУГИ ЧАСТНОГО ДЕТЕКТИВА – ДЖОНСОН Е.
ШИРОКИЙ ПРОФИЛЬ, ДЕЛА ЛЮБОЙ СЛОЖНОСТИ.
АДРЕС: ул. Лазо, 9А. Офис 204.»
Спустя несколько минут, включавших в себя аннигиляцию турникетов и короткое путешествие по грязным лестницам, мужчина уже стоял у двери с нужным номером. Постучал, и, не дождавшись ответа, вошел внутрь.
Бюро представляло из себя небольшую комнату. Небольшая комната представляла из себя барахолку – вся она кишела доисторическими вещами. Громоздкий аудиопроигрыватель, кучи старых компьютерных плат, обтянутый ссохшейся кожей сундучок, лампа накаливания, имитирующая свою керосиновую родственницу, бюст какого-то политического деятеля, диковинная металлическая пепельница, и еще многие, многие мелочи, не поддающиеся детальному описанию. В центре всего этого безумия располагался старый грязно-коричневый стол.
За столом сидел человек лет двадцати пяти. Лицо его было задумчиво: он сосредоточенно изучал пустое пространство столешницы. Даже стук в дверь не смог отвлечь его от этого важного занятия, но теперь в дверном проеме появился двухметровый аргумент. Парень вскочил с места и едва слышным, хриплым голосом проговорил:
– Проходите… – Пока Роман приближался к столу, парень согнулся в три погибели, откашливая скопившуюся в горле пыль.
– Кхе-кхе… Здравствуйте. Присаживайтесь.
Сантехник посмотрел на предложенный ему ветхий табурет с некоторой опаской – хотя, вероятнее всего, в его глазах отразилась опаска табурета, – и ответил: