Чума на его голову
Шрифт:
Когда же вернулся из кухни с двумя чашками, зазвонил его телефон.
– Мы ведь договаривались, что ты последишь за ней, – резко бросил собеседнику, и по разговору я поняла, что он разговаривает с Артемом. – Ладно, я знаю... Успокойся, Александра у меня... Уточню… И нечего меня обзывать, я и сам знаю, кто я… Да, сам привезу ее домой, а ты уж постарайся получше за ней следить!
Рыкнув последнюю фразу так, что я дернулась и чуть не пролила чай на себя, Демид швырнул трубку.
– Что у тебя с телефоном? – спросил требовательно, повернувшись
– Не знаю, – нахмурилась и, осмотревшись, добавила. – Он, кажется, в сумке остался. А ее я забыла в машине.
– Ясно, – Гадаров откинул голову назад и провел рукой по волосам, тяжело выдохнув.
Я же устроила себе мысленную головомойку.
Господи! Сколько же бед я навлекла на эту семью, и конца им, похоже, не видно!
Мало того, что растяпа, у которой совершенно нет памяти! А ведь еще думала, что нужно сотовый в карман положить. Но куда там? Увидела знакомую машину и, обрадовавшись, поскакала сайгаком.
Так еще и братьев между собой рассориваю. Какой раз уже злость друг на друге срывают. И все по моей вине.
Поэтому, если я что-нибудь не придумаю в ближайшее время, то скоро всё раскроется. Хватит во всем полагаться на Демида, надо выпутываться самой.
– Я поеду, – очень аккуратно, чтобы не расплескать чай задрожавшими руками, поставила чашку на деревянный подлокотник и поднялась с дивана. – Мне только надо было знать, что с тобой ничего не случилось.
Сделала шаг в сторону, стараясь не обращать внимания на жжение в груди, которое настырно распространялось, не щадя и обещая, что это только начало, что по прошествии минуты-двух будет куда хуже.
Пока же главным являлось сохранить видимость спокойствия на лице и поскорее покинуть квартиру.
– Если ты вознамерилась дать мне почувствовать себя последней сволочью, то тебе это удалось, – засунув руки в карманы, Демид подошел к столу и, опершись на его край, взглянул на меня. – Что ж, всё правильно. Я это заслужил. Ты обо мне беспокоилась, а я вместо этого...
– Перестань, – мягко перебила, не дав договорить, – я же тебя не останавливала, не умоляла все прекратить. Зачем ты всё искажаешь?
– За всю мою жизнь еще никому не приходило в голову меня умолять по такому поводу. С тобой же законы логики не действуют. Я вижу тебя – и мне больше ничего не надо и никого, нравится это кому-то или нет. Я хочу тебя – и точка.
– Тогда мне больше не стоит к тебе приближаться, чтобы не провоцировать и на заставлять волноваться других, – сделала вывод, еле сдерживая слезы горечи. – Только, Демид, пожалуйста, будь осторожен.
– Саша, – заметила, как он сжал кулаки, а на скулах заиграли желваки, – послушай, я всё-таки хочу объяснить тебе кое-что про Алису. Она…
– Нет! – вскинула руку, заставив его оборвать фразу на половине. – Я ничего не хочу знать.
Даже головой помотала.
Господи!
Меня словно в прорубь с ледяной водой окунули, чтобы, наконец-то, мозги встали
Как бы я не хотела отгородиться от реальности, она следовала по пятам.
Какой бы разговор мы не затевали с Демидом, всё и всегда непременно сводилось к одному – Беловой.
Она была везде и всюду. Даже если находилась в другой стране, фантомно неизбежно присутствовала рядом и, будто бы, с укоризной взирала на меня, всю такую неправильную и неидеальную в отличие от нее. Глупую несестру, совершавшую одну ошибку за другой, прилипалу, неспособную оставить Демида в покое.
И ведь имела на это право… в отличие от меня.
Пора заканчивать, мысленно обрубила все внутренние стенания и, подняв голову, взглянула открыто на мужчину.
– Ты сделал свой выбор, и ко мне это не имеет никакого отношения, – собрала всю боль в кулак и, сглотнув ком в горле, закончила. – Не надо мне рассказывать об Алисе!
Обойдя Демида, бросилась к двери.
– Александра! – он хотел преградить дорогу, но я не позволила.
Оттолкнула сразу, как заметила движение ко мне.
Нет, нет и еще раз нет!
Не стоило затягивать прощание. Иначе… иначе я не гарантировала, что не останусь, вновь поддавшись слабости.
А этого больше делать было нельзя.
Вздернув подбородок, сжала кулаки с такой силой, что ногти впились в кожу ладоней, и выпалила, причиняя боль нам обоим:
– Твоя проблема – это Белова, твоя невеста! А я всего-навсего лишь та, кто всегда была рядом. В прошлом ты меня опекал, верно, а сейчас уже не нужно, потому что я – самостоятельный человек. А что касается нашей физической близости, – заставила себя не опустить взгляда, хотя это было безумно сложно, – на твоем месте мог оказаться любой. Рано или поздно мне надо было начинать.
После моих слов наступила жуткая тишина. Казалось, даже секундная стрелка на часах замерла, боясь дернуться и нарушить безмолвие.
– Я отвезу тебя домой, – голос Демида прозвучал холодно, а вид был такой, будто его ударили.
Но я заставила себя не замечать его бледности и доиграла партию до конца:
– Сама доеду. И не надо, чтобы кто-то за мной следил, даже Артем. Я уже взрослая, Гадаров, и тебе это известно лучше, чем кому бы то ни было.
Из квартиры вышла совершенно спокойно. Демид остановить больше не пытался.
Как и я не пыталась остановить слезы, что струились у меня по щекам.
Больно…
Как же больно ранить любимых…
Но… так будет правильно.
Глава 17-2
В машине вакуумное спокойствие дало трещину. Вот и мчалась домой, ослепленная горем и снедаемая ревностью.
Какой же идиоткой я была в Питере, когда обманывала саму себя и притворялась, что отношения Гадарова и Беловой временные?!
Они постоянные, и об этом писали все СМИ. Из нас двоих, это я любила Демида, а он всего-навсего испытывал ко мне лишь физическое влечение!