Чумная планета
Шрифт:
Грузчик взгромоздился на тележку и через несколько секунд исчез в лучах вечернего солнца, как мираж над разогретой мостовой.
Хаган высунул язык, шумно подышал и с сомнением в хриплом голосе спросил у Слая, снова впавшего в состояние уныния:
– Как ты думаешь, правильно я сделал, что не стал его убивать? Он ведь оскорбил нас, назвал звериными рожами! Я должен был как-то ответить на его происки! А я промолчал! Потерял честь! И твою тоже, кстати! Надо было рубануть его мечом по макушке и разделить на две части! Представляешь, как было бы забавно? Из него получилось бы два грузчика! Только молчаливые! А вот еще интересно, если бы его зашил медицинский
Слай заслушался. Перспектива заполонить мир одинаковыми носатыми коротышками с длинными руками его совершенно очаровала. Он так и представил себе целое поле, заполненное рядами одинаковых длинноруких наглецов, и все громко и злобно кричат: «Нам насрать! Нам насрать! Нам насрать!» Это в точности отражало бы настроение основной массы населения вселенной, которую не очень заботили мировые проблемы, а в частности – проблемы соседей.
Опомнившись, Слай выбросил из головы постапокалиптические картинки и со вздохом сообщил своему телохранителю, что: во-первых, Хаган не должен убивать никого в этом мире, если только этот кто-то не угрожает жизни Слая и жизни Хагана.
Во-вторых, Хаган не должен вмешиваться в разговоры Слая, если тот этого не хочет.
И в-третьих, должен меньше болтать и больше следить за обстановкой вокруг! Телохранитель не должен так много болтать!
В конце концов, раздосадованный волкочеловек сообщил, что Слай не такой уж хороший парень, как он думал, и вообще – если бы не был Слаем, то сейчас бы сильно пострадал, так как Хаган не болтал, а лишь заботился о его же, Слая, будущем. И что он посмотрит, как Слай будет ныть, когда они притащатся на поганую планетку, населенную вонючими кошками, а вытащить ящик с дерьмовыми лекарствами будет некому! И застрянут они на чумной мерзкой помойке настолько, сколько им понадобится, чтобы разгрузить поганый корабль! То есть до самой смерти!
С этими жизнеутверждающими словами волкочеловек покинул трюм, бормоча под нос неизвестные слова на языке Синтонии, по интонациям – отборные ругательства.
Слай остался один в гулком трюме возле контейнера, ушедшего под самый потолок. Слай даже не подозревал, что бывают контейнеры такого размера! Вот тебе и одно место груза! Ни хрена себе! Лучше этих мест было бы сто или двести, но не одно с таким громилой!
Но что сделано, то сделано. Заказ принят, деньги получены, груз принят на борт – пора и отправляться. Времени на доставку груза осталось не так и много – всего двое суток, из которых прошло уже несколько часов, так что нужно поторапливаться.
Слай прошел в рубку, надел шлем и отдал приказ на закрытие трюма. Пандус-люк медленно поднялся, прочно закупорив «Бродягу» толстенной броней из космической стали, выдерживающей громадные температуры и перегрузки.
Подумалось: пока шел в рубку, трюм оставался без охраны, кто-нибудь мог бы попытаться в него влезть! У корабля приказ – не пускать и расстреливать всех, кто попытается незаконно проникнуть внутрь. Так вот – нужно будет перенастроить систему охраны и сделать так, чтобы «Бродяга» отбрасывал воришку или просто любопытного абордажным лучом, переполюсованным в обратную сторону, не притягивать, а отбрасывать, не причиняя вреда.
Слай знал, что это можно устроить, и подосадовал, что не сделал раньше. А еще – во время погрузки и выгрузки нужно ставить у выхода
Вообще-то, странно выглядит, когда охранник выговаривает своему хозяину, упрекает, что тот как-то неверно поступил! Какое право имеет этот четырехрукий дикарь указывать ему, цивилизованному человеку, как поступать, как жить и вообще… пошел бы он в!.. Видишь ли – не такой уж Слай и хороший парень! Ах, ты, дерьмец лохматый!
Мрачный, полный мстительного желания отыграться на подлеце, Слай уселся в кресло пилота, приказал кораблю пристегнуть пилотскими тяжами и запустил генераторы гравиполя, чтобы они хорошенько прогрелись перед работой планетарных движков. Потом сделал запрос диспетчерской службе космодрома, и через несколько минут «Бродяга» уже плыл по воздуху, подхваченный мягкой рукой гравилуча.
Как и следовало ожидать, никакого возврата неиспользованных двухсот кредитов за стоянку не последовало. Как говорится – что упало, то пропало. Не захотел использовать время стоянки – твои проблемы! А мы резервировали это время для других кораблей, отказали им, так что плакали твои денежки!
Примерно так это объяснили ему в портовой службе, и Слай только сплюнул, поняв, что от этой воровской организации ему все равно не добиться справедливости, только время потеряет и нервы сожжет. А потому надо валить отсюда, и как можно дальше. Например – на чумную планету, всяко более приятную, чем хваленая курортная Мория.
Хаган все это время молчал, развалившись в кресле механика, и Слай не обращал на него внимания, сосредоточившись на полете.
В принципе, сосредоточиваться было особо и не на чем, выход из атмосферы происходил медленно, корабль то притормаживали, пропуская громадные цистерны-звездолеты, в которых могли разместиться сотни таких «Бродяг», то снова разгоняли, засовывая его в просвет между маршрутами корпоративных звездолетов, сияние полей которых разгоняло космическую тьму голубыми всполохами гравидвигателей.
Наконец «Бродяга» выскочил из опасной зоны интенсивного движения, посадочный луч отцепился от его обшивки, и звездолет был предоставлен сам себе. К тому времени генераторы гравиполей как следует разогрелись, войдя в рабочий режим, и Слай двинул корабль вперед, с каждой секундой набирая ход. Сильно разгоняться было нельзя, система здешней звезды переполнена чужими кораблями, так что тащиться придется еще около часа, пока не выйдет из зоны гравитации огромной Мории.
Слай сосредоточился на том, что стал разглядывать десятки тысяч огоньков, ползающих по темной ткани пространства. Каждый из них был кораблем, каждый стоил денег, и Слай задумался – какие же невероятные средства крутятся в этом мире, а он, несчастный, должен экономить каждый кредит! И за этим самым кредитом придется лететь на чумную планету в компании бесчувственного болвана, выглядящего, как демон из ночного кошмара! Несправедливо!
Как там сказал про справедливость командор с дурацким именем… как там его? А! Филигс! «Жизнь вообще несправедлива»? Врет небось, что его Филигс зовут. С такими именами не живут! И с такой рожей, как у этого безухого демона…
«Безухий демон», будто почувствовав, что Слай думает именно о нем, прокашлялся, чихнул, забрызгав соплями пол, что-то невнятно рыкнул, и голосом, видимо долженствующим изображать раскаяние, сказал:
– Ты это… извини, братан! Я тебя не хотел обидеть! Чо-то я вправду разошелся… я тебе жизнь должен… я тебе служить должен, а сам на тебя набросился! Хочешь побить меня? Хочешь?