Чумная планета

Щепетнов Евгений Владимирович

– Капитан, все можно сделать при определенных затратах сил и средств. Дело времени. Кроме того, хоть я и не человек, но вы – мои друзья, а тот, у кого есть дорогие ему существа, уязвим. Вы же это понимаете? Я ни при каких обстоятельствах не могу позволить, чтобы вам был причинен вред. Даже если действия по вашему спасению угрожают моей жизни. Или придется расстаться с частью информации…

– Спасибо, Зай! – искренне вырвалось у Слая, и он вдруг подивился абсурду ситуации: он, взрослый, разумный человек говорит спасибо корабельному мозгу, фактически механизму! Одушевляет то, что одушевлять нельзя! Ну не глупо

ли? Зайкар ведь не живой, как можно придавать ему человеческие черты, думать, что он руководствуется теми же мотивами, что живой человек?

И еще подумалось – как странно все повернулось! Сколько времени прошло с тех пор, как одним несчастным – или счастливым?! – утром Слай проснулся от звонка адвоката, сообщившего о наследстве? Десять дней! Всего десять дней! И за это время он из обычного провинциального парня, можно сказать, раздолбая, превратился в капитана звездного корабля и обрел двух… нет – трех друзей! Интересно складывается жизнь, ох, интересно…

– Спасибо тебе, капитан, – тут же откликнулся мозг, – мне было так скучно, так тоскливо, а ты спас меня.

– Интересно, а есть рай для корабельных мозгов? – хмыкнул Хаган. – Зай, если мы попадем в рай, как думаешь, он для нас с тобой будет общим? Или корабельные мозги оказываются где-нибудь в своем раю? Интересно, как бы он тогда выглядел, ваш рай?

– Не знаю, Хаг… я ведь всего лишь корабельный мозг, и верования живых для меня не совсем логичны. Я не могу представить, чтобы сознание какого-либо существа отправлялось куда-то в другой мир, где продолжало бы жить вечно. Это противоречит всем физическим законам. Потому я не могу в это поверить. Но очень хотел бы. Быть вечно с вами – мое единственное желание. У меня было два капитана, и с каждым капитаном умирала часть моей личности. Мне бы не хотелось, чтобы вы умерли.

– Да что вы заладили: умерли, умерли! – внезапно яростно выдохнула Сихха. – Что вы понимаете в смерти?! Когда ты не знаешь, будешь ли жить, ежеминутно подвергаясь риску быть убитым врагами, или тебя пристрелят свои же близкие, после того, как ты превратишься в сумасшедшего монстра! Каждый день ты ждешь, что вот этот ребенок, пробегающий мимо, через минуту может превратиться в яростного, брызжущего слюной сумасшедшего мутанта и набросится на тебя! И ты ничего не можешь сделать… что вы можете знать о смерти!

– Ну… теперь-то все будет нормально, – растерянно пожал плечами Слай, глядя на поникшую Сихху. – Мне жаль твоих сородичей, искренне жаль. Только что можно поделать? Си, не мы виноваты, что началась война, что кто-то распылил эту чертову чуму. Я вообще против войн! Людям не нужно воевать! Людям нужно договариваться и жить! Рожать детей! Любить! Купаться в чистом прозрачном море! Греться на солнышке! Если бы я мог сделать так, чтобы эта чертова чума пропала – я бы сделал для этого все, но… мы и так сделали все, что могли. Теперь пусть другие сделают лучше.

– Капитан, позволишь, я кое-что скажу по этому поводу? – внезапно вмешался Зайкар. – Я тут исследовал кое-что касательно чумы. И пришел к некоему выводу…

– Говори, Зай, чего ты? Ты такой же член экипажа, как и мы все, – удивленно кивнул Слай, – не нужно спрашивать разрешения, чтобы высказать свои соображения по какому-либо вопросу. Если это что-то важное и могут услышать чужие, не из нашего экипажа – говори через шлем, но всегда говори

то, что думаешь. Ты ведь умнее всех нас, вместе взятых. Давай, жги!

– Ээээ… жги? А! Понял. Такой оборот. Запомню. Итак, чума. Что представляет собой планета Сильмана? Это океан. И некий материк в океане. Ну и куча мелких островков, не имеющих значения. В центре материка, там, где мы сейчас и находимся, сконцентрирована вся цивилизация, оставшаяся после войны. Здесь был крупнейший город, ремонтная мастерская для звездолетов всего скопления Атраг. Это вы все знаете, и на этом останавливаться не буду. Это неважно. Важно другое. Время от времени на материке дуют ветры – мощные, воздушные массы двигаются вначале с севера на юг, потом с юга на север. Каждый раз, когда начинается сезон ветров, вспыхивает эпидемия чумы. Сихха, я все точно рассказал? С твоих слов.

– Все верно, Зай, – мрачно кивнула девушка, – точнее и не скажешь. И начинается сезон чумных… сейчас у нас дома идет «сбор урожая». Несколько сотен детей, несколько взрослых… кого-то зараза не берет, вот как меня. Почему – не знаю. А кое-кого косит, как из лучевой пушки. Так к чему ты ведешь?

– Я ведь был мозгом исследовательского корабля и кое-что знаю об эпидемиях. И умею анализировать. Источник чумы до сих пор на планете. И да – она искусственного происхождения. И этот источник где-то рядом, в центре материка. У вас, конечно, не производились исследования, но я уверен, что части материка в разное время года подвергаются опылению чумой по-разному, в зависимости от того, в какую сторону дует ветер. Если бы ваш народ был общим, не разделенным на враждующие части, вы бы это знали. Можно было бы перемещаться относительно центра, источника чумы, соответственно воздушным потокам, и так избежать большинства смертей.

– Подожди… так ты считаешь, что источник чумы где-то рядом? – слегка оторопело переспросила Сихха. Беаргийка оглянулась на приятелей, задумчиво постукивая себя по затылку гибким хвостом. Слаю все время хотелось взять ее хвост в руки и потискать, но он боялся получить отпор, зная со слов той же Сиххи, что поглаживание хвоста у людей-кошек равнозначно интимным ласкам.

Вообще-то, когда Слай смотрел на Сихху, частенько беззастенчиво разгуливавшую в чем мать родила, он всегда думал о том, что природа обделила обычного человека, создав его без такого удобного инструмента, как хвост. Он очень органично располагался над крепкими ягодицами бесстыжей девицы и частенько служил ей третьей рукой, когда две другие были заняты.

Сихха не раз с ухмылкой демонстрировала, как она умеет обращаться с этой частью тела, цепляя хвостом то стакан, то еще какую-нибудь вещь, и проносила ее мимо лиц оторопелых наблюдателей, вызывая у Слая легкую зависть, а у Хагана фонтан «искрометного юмора», где самым пристойным замечанием было: «Не пользуешься ли ты хвостом, чтобы чесать себе спину и другие труднодоступные части тела?»

К чести Сиххи нужно сказать, что на особо скабрезные и гнусные предположения, которые высказывал Хаган в адрес ее хвоста, беаргийка отвечала лишь фырканьем и смехом, в очередной раз ответив, что всегда знала о гнусной сути волков-извращенцев. До насилия не доходило – за те дни, что небольшой экипаж находился на борту «Бродяги», они сдружились, и Слаю иногда казалось, что все знают друг друга уже долгие годы.