Чумная Полли и маскарад

Лаас Татьяна

— Будем, — согласился Брок, делая большой глоток. Не кофе. Не согрел — наоборот, бросило в холод и захотелось спать в теплой-теплой постели. — Прикинь, советники час собачились на совещании, но не пришли к однозначному выводу.

— Во, идиоты, — пробормотал Одли.

Попивая из бутылки напиток, который по заверениям аптекарей прочищал мозги лучше кофе, Брок начал рассказывать:

— Одна половина совета старательно изображала трезвомыслие — они за карантин и вообще за все, чтобы остановить чуму. Но! Но маленькое, сокрушительное но… Только после подтверждения, что это, действительно, чума. Посев готовится в лучшем случае три дня, гарантированный результат — на пятые сутки.

Так что… Карантина пока нет и не будет. Вторая половина играла в поддавки: и вашим, и нашим… Не карантин, но ограничительные меры. Отменим конкурс королевы Аквилиты, отменим бал в мэрии, еще по мелочам… Авось, поможет. Лер-мэр кипел, молчал, пытался не взорваться — переть против всего совета ему никак нельзя… Самое смешное то, что зуб даю: и те, и другие уже спешно пакуют чемоданы и несутся прочь из Аквилиты.

— Ну твою же дивизию к Сокрушителю… Думаешь, и правда, чума?

Брок пожал плечами:

— Чужую жадность никогда нельзя предугадать. Всегда найдется идиот, что плюнет на меры предосторожности, полезет в катакомбы и притащит на себе проклятье Полли. Одно хорошо — со смертью носителя проклятье перестает быть заразным.

Одли понятливо поднял бутылку с колой вверх:

— Чтоб он сдох!

Брок подтвердил:

— Точно! Чтоб он сдох со своей жадностью…

За стеклами еле плетущегося в толпе, заполнившей даже дорожное полотно, паробуса танцевала и радовалась ночная, буйная Аквилита. Лепестки, бумажное конфетти, гирлянды валялись на тротуарах грязным мусором, старательно втаптываемым в первый в этом году снег. Да. Снег. Неожиданно похолодало, и пошел снег. Обычно до него еще есть пара седьмиц — зима приходила в Аквилиту вместе с Явлением богов в самый короткий день в году. Дайте боги, чтобы больше не нашлось в Аквилите жадный идиотов, приносящих в веселый город проклятье. Дайте боги годы жизни всем этим людям… Брок, нахохлившись, сидел и беззвучно молился про себя.

* * *

Паробус припарковался на заднем дворе «Королевского рыцаря», и Брок, выходя на весьма свежий воздух, выругался:

— Ну, здравствуйте, старые-недобрые времена!

Когда-то были времена, когда констебли приравнивались к мусорщикам. Когда-то были времена, когда констеблей пускали в дома только с заднего входа. Когда-то были времена, когда любой лакей по приказу лера мог спустить с крыльца и даже избить констебля. Отец Брока их еще застал.

— Да ладно, — потянулся рядом Одли, стряхивая с волос крупные снежинки и бросаясь под навес заднего крыльца. — Зато увидим, как живут короли…

— Хреново они живут, — буркнул Брок, стаскивая с лица маску и ловя на ладонь снежинку. Он направился вслед за встречавшей их охраной гостиницы к черной лестнице. Им, сокрушитель их забери, и лифт не положен… Все, лишь бы не причинить неудобства обитателям гостиницы. Да сейчас все обитатели гостиницы веселились в городе! Они и знать не знают, что в «Королевском рыцаре» что-то случилось. Следом за Броком с Одли терпеливо поднимались эксперты и санитары.

Одли, попав в королевский люкс, словно деревенский простачок, крутил головой, рассматривая позолоту, дорогие картины на стенах, хрусталь и потенцитовые амулеты на стенах. Фиксаторов тут, конечно же, не было. Богатые постояльцы не поймут…

— Что б я так жил… — он прикоснулся к хрустальным подвескам на бра. — Охренеть, сколько же денег…

Брок дернул его за рукав, таща за собой.

— Вин, хватит… Охрану скоро инфаркт хватит — вдруг полиция да сворует что-то!

Кабинет на женской половине был отчаянно розовый, с лепниной, статуями, чийским фарфором на столах и полу — огромные вазы со свежими цветами,

чайный сервиз столетней, не меньше, давности, подсвечники… Роскошь, достойная королей. Хотя король Тальмы сюда никогда не выберется — королевская честь пострадает: как же — просить разрешения на посещение собственной империи!

У рабочего стола, лицом вниз, лежал труп мужчины в простом, цивильном костюме из лавки готового платья, если не купленный с рук — так дешево он выглядел с заплатками на локтях. Ноги чуть раскиданы в стороны, руки были согнуты в локтях, словно он обнимал себя или прижимал что-то к груди. Возле трупа уже сидел на корточках доктор, приглашенный гостиничной охраной. Одетый с иголочки в изумительного кроя смокинг и штаны с лампасами мужчина лет сорока брезгливо вытер руки платком и выпрямился, тут же здороваясь с Броком:

— Доброй ночи, неррры… — из его уст «неры» звучали хуже керов. Высшее общество, что поделать. На фоне этого нера лер Хейг был изысканно прост. — Доктор Хоггард, диагност Королевского госпиталя Олфинбурга…

— И вам доброй ночи, доктор! — не выдавая обиды на тон доктора ответил Брок. На социальной лестнице они стояли почти рядом, но… Уважаемый столичный, наверняка дико богатый доктор и… Полицейский — разница все же есть, не в пользу последнего. — Старший детектив-инспектор Брок Мюрай и сержант Вин Одли, Особый отдел полиции Аквилиты. К вашим услугам. Вы уже готовы сделать заключение о смерти?

Тот высокомерно кивнул:

— Конечно, готов! Инфаркт миокарда. Часа четыре, не меньше, назад.

Одли присвистнул:

— Какая прелесть… Инфаркт, а не убийство!

Доктор чуть побагровел лицом и, старательно глядя мимо Одли, сказал:

— Я маг-диагност высшего уровня. Еще никто и никогда не подвергал мои заключения сомнению. Заключение пришлю утром в отдел. А сейчас, неры, я бы хотел вернуться к себе.

Брок примирительно сказал:

— Спасибо, я передам ваше заключение нашему судебному хирургу. Мы уже можем заняться телом?

— Конечно… — брезгливо ответил Хоггард. — Всего наилучшего!

— И вам, доктор. И вам… — Брок проводил взглядом Хоггарда — еще один пример старинной, глупой ненависти. Доктора с магическим потенциалом были способны на всё, в том числе лечить и хирургические заболевания без вскрытия, и глупых, вечно в крови хирургов откровенно недолюбливали. Как же — ничего не могут без наркотизаторов и скальпелей. Только и способны лечить плебс в больницах для бедных.

Хоггард подозрительно обернулся и бросил:

— Впрочем… Пара минут у меня есть — я сейчас напишу заключение.

Брок промолчал.

Одли уже служебным фиксатором сделал снимок тела, дождался, когда тоже самое сделают эксперты, и, присев на корточки, перевернул труп навзничь.

Синюшное, отечное лицо. Массивные пакеты лимфоузлов на шее. Руки, прижимающие к груди книгу «Искусство трубадуров Анта» Альфонса Доре.

Брок старательно спокойно заметил:

— Точно. Инфаркт миокарда. На фоне проклятийной чумы. — он позволил себе криво улыбнуться — Хоггард вздрогнул, отвлекаясь от написания заключения на консольном столике коридора. Про то, что этот напыщенный доктор пропустил чуму, Брок не стал говорить. Все и так ясно. — И не отшатывайтесь так, доктор Хоггарт. Проклятийная чума Аквилиты теряет свою заразность при смерти носителя. Забавный факт, если вы не в курсе — передавшееся проклятье от первичного носителя так же теряет силу. Если сей субъект кого-то заразил — они скоро пойдут на поправку. Магия. Забавная и непредсказуемая магия Аквилиты. Если, конечно, это первичный заболевший. Как у вас говорят? Нулевой пациент?.. Спасибо за сотрудничество и приятной ночи.