Чумной поезд
Шрифт:
Впрочем, эта идея родилась не на пустом месте. Во-первых, проводница была права, время до встречи надо как-то скоротать. Во-вторых, перекусить все равно хотелось, и уж лучше поесть нормально, чем давиться всухомятку печеньками. В-третьих, смолотить целую курицу в одно горло хотя и было Еремеенко по силам, но зачем в себя запихивать хорошую еду, если можно ей поделиться и получить дополнительное удовольствие от собственного великодушия. В-четвертых, опять же в компании все-таки лучше, чем одному.
– Ой… Правда? – Толстушка округлила глаза.
– Конечно. Я Алексей. А тебя как зовут?
– Карина.
– Давай помогу, Карина. Красивое имя. В роду есть армяне?
– По маминой линии. – Девушка кивнула.
Они вдвоем быстро уложили вещи Карины в багажный отсек под полкой и направились к вагону-ресторану. Поезд катился мягко, по «бархатному пути», без стыков, но все равно вагоны раскачивало из стороны в сторону. В тамбурах слышался грохот колес, а металлический пол ходуном гулял под ногами. Поезд подъезжал к Голутвину, и вагоны, сбавив скорость, бились на стрелках.
– Ой! – Карина пошатнулась, но Еремеенко успел подхватить ее под локоть.
«Она хоть и толстенькая, но прикольная, – подумал он. – Вся словно светится изнутри».
Мысль была непривычной и совершенно несвойственной для Еремеенко. Никогда раньше он не пытался смотреть на женщин иначе, чем на объект исключительно сексуальный. Но тут его мировоззрение словно дало сбой, и выходило, что с Кариной, несмотря на ее явно избыточный вес, не только можно пообщаться, но и получить от этого удовольствие. Подумалось даже, что если бы жизнь не столкнула их в поезде, в качестве случайных попутчиков, если бы они встретились в каком-нибудь другом месте или при других обстоятельствах, Еремеенко был бы не прочь завести с Кариной обычные дружеские отношения. Не спать с ней, конечно, – это уж чересчур, а вот затусить на пару, может быть, сходить куда-нибудь было бы прикольно.
– Постой… – Карина придержала его за руку посреди очередного перехода между вагонами. – Скажи, зачем ты это делаешь? Или почему?
Ее слова едва можно было разобрать из-за грохота колес.
– В каком смысле? – Еремеенко сделал вид, что не понял.
– Ну… Я ведь толстая, думаешь, я не знаю? – напрямик спросила Карина. – Зачем это все?
– Смеешься? – Еремеенко широко улыбнулся. – Ты классная. Я тебя знаю десять минут, а уже жалею, что мы не из одного города.
– Это ты смеешься надо мной. – Карина поджала губы. – И мне непонятно зачем.
– Да нет. Правда! – На перестуках Еремеенко приходилось говорить громко, почти кричать. – Сначала мне просто захотелось тебе сделать что-то приятное. Ну, потому что у меня хорошее настроение, а ты едешь одна, как и я. Но стоило разговориться, и я понял, что хочу провести с тобой вечер. Это честно. Идем.
– Нет, ты что, серьезно? – От избытка чувств на глазах Карины блеснули слезы.
– Тьфу на тебя! Еще не хватало разреветься. – Еремеенко взял ее за плечо и, повинуясь неожиданному порыву, погладил по голове.
От неожиданного проявления нежности в нем что-то словно перещелкнуло. За год он отвык от такого обращения. Пришлось сделать внутреннее усилие, чтобы заставить себя сказать как можно проще и веселее:
– Идем, правда, жрать уже хочется. Очень.
Говоря это, Еремеенко покривил душой. Есть, конечно, хотелось,
Добравшись до ресторана, они заняли свободные места у окна, заказали чай и курицу гриль. Официантка предупредила, что ресторан в два ночи закроется на уборку, и попросила особо не рассиживаться. Еремеенко был в ударе, шутил, дурачился, оказывал знаки внимания. Он все больше понимал, что избыточный вес Карины, который поначалу вызвал едва ли не отвращение, уже не имеет для него никакого значения. У них в части был парень, тоже жирдяй-ботаник, объект постоянных издевательств и насмешек, но Еремеенко с ним дружил и пару раз, защищая товарища, даже пускал в ход кулаки. И почему он должен пренебрежительно относиться к этой толстушке? Только потому, что она девушка?
«Фигня это все, – думал Еремеенко, глядя, с каким удовольствием и уважением к пище Карина ест курицу. – И плевать мне, что по этому поводу думает пресловутое общественное мнение».
За чаем разговорились. Еремеенко побаивался сказать, что он только что уволился из армии. У девчонок, он слышал об этом от сверстников, предвзятое отношение к недавно демобилизованным парням. Дескать, бывшие солдаты так изголодались по женским ласкам, что у них просто рвет крышу и они способны на любые глупости и гадости ради получения желаемого. И хотя сержант не очень-то доверял легендам, бродящим по казарме после отбоя, но он не хотел вызвать у Карины подозрение, что решил соблазнить хоть толстушку, раз уж больше некого. Он ничем, решительно ничем не хотел ее обижать. Неожиданно проснувшееся чувство можно было б назвать рыцарским, если бы слово уже не было напрочь забыто. Потому Алексей воспринял его скорее как ответственность и нежность, может быть жалость. Но не унижающую, а самую добрую. Поэтому он на ходу сочинил легенду, что ездил в Москву на заработки. В качестве доказательства показал свой крутой смартфон, дескать, вот, не зря трудился!
– А чего он выключен? – удивилась Карина.
– Только купил, решил симку дома поставить. – Еремеенко отмахнулся. – А без Интернета от него толку мало. Только в качестве фотика если.
– О! – Карина воодушевилась. – А давай селфи сделаем?
– Ну давай. – Еремеенко с усмешкой пожал плечами и хотел было уже включить смартфон, но Карина его остановила.
– Давай на мой, – попросила она, доставая аппарат из кармана штанов. – Хочешь, я тебе честно скажу почему, а ты решишь, фоткаться со мной или нет.
– Ты о чем?
– Понимаешь… Мы с тобой доедем, каждый до своего города, я потом проснусь утром, и мне трудно будет поверить, что в моей жизни был этот чудесный вечер, ужин… И ты. Все покажется сном, выдумкой или мечтой. А так точно буду знать – реальность!
– А ты, кстати, из какого города? – запоздало поинтересовался Еремеенко.
– Из Анапы, а ты?
– Вот это прикольно! Так я тоже из Анапы! Улица Крепостная.
– А я с улицы Ивана Голубца! – Карина рассмеялась. – Вот здорово! Оказывается, мы с тобой живем в двух шагах друг от друга.