Чумовой развод

Савельева Алина

Эта комната мне совершенно незнакома, более того, стены тут бревенчатые. Значит, это дом, и кому он принадлежит, я не знаю. Дверь со скрипом отворилась, и в проеме появилась очаровательная панда или привидение с черными кругами вместо глаз, завернутое в простынь.

— Ира, — просипело это нечто и поплелось ко мне, еле передвигая конечности, но, задержавшись около зеркала, Настя подпрыгнула с противным писком и шмыгнула ко мне, зачем-то спрятавшись вместе со мной под простыней, укрывая нас с головами.

— Мне страшно, — пожаловалась Настя.

— И

мне. Теперь тоже, — выбираясь из ее «фигвама», поплелась к зеркалу. С удивлением обнаружила, что я, в отличие от Насти перед сном умылась и сняла макияж.

— Насть, а ты помнишь, что вчера было? И где это мы сейчас?

Выглянув в окно, залюбовалась заснеженным лесом. Точнее, больше снегом, так пить хочется.

— Я все помню. Дима нас привез в клуб. Мы танцевали и пили.

— А потом?

— А потом не помню. Я проснулась и пошла искать… хоть кого-нибудь. В домике мы с тобой вдвоем. Только запертые.

— Нас похитили?

Настя задумалась и, разглядывая мой лифчик на рожке люстры, решила:

— Кто-то специально его там повесил. Так невозможно закинуть случайно.

— Да, я тоже так подумала. Что получается, нас маньяки похитили?

— Наверное, — пожала плечами подруга. — Что ты так глаза вытаращила, боишься, что ли?

— Конечно, боюсь, это тебе хорошо. У тебя маньяк свой собственный, знакомый. А мне-то за что такая радость?

Настя собиралась мне возразить, но за дверью раздались мужские голоса, и я повторила финт подруги, с писком залетев опять на кровать. Как раз вовремя. Коротко постучав в дверь, кто-то ее открыл, а Настя снова нас накрыла с головой простыней, зачем-то приложив палец к губам в просьбе не разговаривать. Так-то спрятались мы крайне ненадежно, не заметить нас на кровати можно только сослепу.

— Димон, ты только посмотри на это! — пробасил Леха.

— Да я бы хотел в глаза Чуме посмотреть. Настя! Вылезай!

Мы слышали, что они ходят по комнате, но сдаваться, конечно, не собирались, как и выполнять их требования.

— Я бы тоже хотела свои глаза увидеть. Но не нашла, — прошептала Настя, а я не выдержала и захихикала, глядя на ее припухшие веки и размазавшуюся тушь под глазами.

— Слышишь? Они ржут там над нами! — возмутился Дима.

— Милая, как голова? Не болит? — прямо над ухом ехидно поинтересовался Леха. Знает же, как я ненавижу, когда он называет меня «милая».

— Ты куда меня привез, похититель? — спросила Настя, не вылезая из-под простыни, но повернувшись к силуэту около окна.

— Я? — уточнил Дима. — А на чем, не интересно? На машине, которая в столбе заночевала?

Мы с Настей переглянулись, но ни я, ни она не поняли, о чем он говорит.

— Несите нам пить! — решила я использовать возможность поэксплуатировать Лёшу, раз уж он сам за мной мотается как хвост, то хоть польза от этого будет.

— Конечно, милая! — тщательно выговаривая это противное слово, пропел Лёша. — Что тебе? Водка? Текила? Или с шампанского начнешь?

Мы с Настей одновременно скривились от такого предложения, и,

кажется, начало мутить обеих.

— А потом покатаетесь на «Финике», а то он еще не отрестайлен совсем. Даже все фары целые и ни одной очаровательно всмятку помятой детали! — опять завелся Дима, под фиником, наверное, имея в виду Лёшин «Инфинити».

— Я же тебе говорила, что он неадекватный! — сказала мне Настя, я кивнула, хоть и не помнила, говорила она так или нет.

— Настя, выходи по — хорошему! Не вынуждай меня сдернуть с тебя эту тряпку! — грозно повиснув над нами тенью, потребовал наглый таксист.

— Вообще-то я голая тут, извращенец! — воскликнула Настя, вцепившись покрепче в ткань.

— Я не понял. Ты меня сейчас останавливаешь или уговариваешь? — уточнил Дима, почему-то сразу изменив интонацию с грозного рычания на мягкий баритон.

— И я, — на всякий случай сообщила я, хотя это и так понятно, ведь всю мою одежду они видят разбросанную по комнате. — Не смейте даже лапы сюда тянуть! Я воды дождусь сегодня, милый?

— Ладно, пойдем, — сказал Леха Диме, а нам сообщил: — Вы в этом домике одни, все необходимое найдете. И да, вы тут заперты, верхняя одежда и обувь у нас. Через пару часов вернемся, заберем вас, Алкашоныши.

— Если вы едете за выкупом, то так и знайте, за меня вам не заплатят! — сообщила Настя, зачем-то погрозив пальцем, который вижу только я.

— Выкупом? Да я сам бы заплатил кому угодно, чтобы меня избавили от твоего общества, Чума! — рявкнул Дима, странный. Мы же его не заставляли с нами ездить. Или заставили? Чума могла.

— Нет у нас таких денег, — вздохнул Леха, — и сумасшедших людей таких тоже нет. Я уже пару лет пытаюсь найти.

— Фиговый у тебя маркетинг, братишка. Так что сам виноват, — съехидничала Настя и довольно усмехнулась, что последнее слово осталось за ней, а мужчины наконец-то ушли, позволив нам вдохнуть свежего воздуха и не дышать этим амбре под простыней.

Послушав, как они еще немного побродили и чем-то пошуршали, прежде чем захлопнулась входная дверь, мы побрели на изучение «всего необходимого».

Нашли действительно все. И душ, и все принадлежности. И даже новенькие комплекты белья и спортивные костюмы. На кухне нас ожидали продукты и лекарство от похмелья.

— Заботливые какие нынче маньяки, — проворчала Настя, — пойдем кино, что ли, посмотрим? Комедию романтическую найдем.

— Давай, — согласилась я, чувствуя себя разбитым корытом лет ста пятидесяти.

Позавтракав, ну или скорее уже пообедав, мы уселись на диван и, разобравшись с пультами, включили телек и блю-рей.

Из колонок раздалась громкая музыка, а на экране появилось видео, где мы с Настей танцуем на барной стойке, весело крутя задом, то ли танец такой странный, то ли нас кто-то сильно-сильно шатал.

— Я грохну твоего брата! — сообщила я Насте, поняв, что снимал именно он, раз Дима сидит, перед танцующей Настеной со стаканом.

— Я тебя отмажу! — обрадовала меня подруга. Хорошо иметь связи в прокуратуре.