Чуть-чуть не считается!
Шрифт:
– Да ладно вам злиться, должен же я был немного подстраховать…
– Кого? Меня? А впрочем… – Петр Петрович махнул рукой. Бесполезно. – Да, я был у Стрельцова.
– Понятное дело, раз вы сейчас стоите около клуба «Гангстер», – не удержался от подкола Егор.
Шурыгин заскрипел зубами, но в очередной раз пришел к выводу, что здоровье дороже. Дважды он прогонял Егора и дважды просил вернуться обратно.
– Я бы на твоем месте… – угрожающе произнес Шурыгин.
– Больше не буду, – насмешливо уступил Егор. –
– Отлично, – Петр Петрович подобрел и улыбнулся. Он подошел к машине, но залезать внутрь не стал. Прекрасный февральский вечер – теплый, почти бархатный, с голубоватыми искрами на островках пока не растаявшего снега. Можно немного постоять, подышать свежим воздухом и передохнуть. – Отлично, – повторил Шурыгин, – Андрей Георгиевич пообещал стать моим зятем.
– Даже так? Неужели вы потребовали от него брака?
– Потребовал, еще как потребовал! И он не был этому рад. Я доволен.
– И вы действительно хотите, чтобы Полина вышла за него замуж?
– Нет, не хочу. И она никогда не даст своего согласия. Моя избалованная дочь не простит того, кто лишил ее прежней состоятельной жизни, – в этом весь фокус, в этом наказание. А он с ней намучается, еще как намучается!
– Полагаю, его согласие было добровольно-принудительным.
– Да, я воспользовался своим положением. Теперь Андрею Георгиевичу станет не до подружек… – Петр Петрович открыл дверь машины и добавил уже другим тоном – усталым и грустным: – И еще… я люблю Полину, а сейчас ей очень трудно, она не привыкла бороться и добиваться. Из-за нашей ссоры я не смогу ее поддерживать, как раньше, а Стрельцов будет рядом, и хочет он того или нет, но ему придется о ней заботиться.
Глава 5
«Полина, вставай, уже семь часов…»
День начался точно так же, как и предыдущий, правда, удалось подняться в восемь. И причесаться, и накраситься – бодренькое получилось утро. Ольга донимала не слишком сильно, папочка был спокоен, а творожная запеканка, оставшаяся с вечера, показалась волшебной. Вполне приемлемая новая жизнь, и если почаще заниматься самовнушением, то можно и поверить в это.
В «Анни» Полина отправилась в приподнятом настроении, напевая веселый мотив.
– Вы рано, – улыбнулась Леночка и с отрешенным выражением лица свернула в косметический кабинет.
«Влюбилась, – поставила диагноз Полина и тут же взмолилась: – Нет-нет, только не сейчас, пожалуйста, только не сейчас…»
Выпив кофе, она прогулялась по салону, прикидывая предстоящий фронт работ.
Подсобка заставлена оборудованием, которое так и не нашло применения, значит, необходимо выяснить, для чего нужны эти агрегаты и не отправить ли их обратно в магазин? Хотя, наверное, не возьмут… Ничего, можно еще куда-нибудь пристроить или все же применить по назначению.
Куча мазей-грязей – просрочена. Позор…
Журналы для клиентов чуть ли не прошлогодние.
С каталогами та же ерунда.
Полнейшая бесхозяйственность… Полина вздохнула и вернулась в свой кабинет. Не получится чуть-чуть поучаствовать, немного поправить дела, много заработать и взять очередной годовой отпуск. Не получится.
– Ну и не надо, – бросила Полина и, подняв руки, сладко потянулась. – Ну и не надо, проживу как-нибудь.
– А-а-а!!! – донесся из зала визг. – Бу-бух!!! Бу-бух!!! – добавился к этому глухой грохот.
Дверь распахнулась, и Полина увидела на пороге плотную даму в чопорной английской шляпке. Остальное облачение разгневанной женщины, наоборот, было весьма фривольным и кричало об отсутствии у хозяйки вкуса. Короткая клетчатая юбка, открывающая пухлые ножки, короткий бирюзовый свитер крупной вязки, напоминающий дырявую кольчугу, бело-черный пятнистый полушубок нараспашку и красный шарф с лохматыми кисточками. Возраст дамы не поддавался определению, ей могло быть как тридцать, так и сорок лет.
– И не думайте, что вы от меня так просто отделаетесь! – Она рухнула на стул и шмякнула на стол сумку-кошелек. Неприятно запахло валокордином.
В дверях показалась Леночка. Она пожала плечами, покусала губы и бочком переместилась к шкафу-пеналу.
Раньше Полине не случалось сталкиваться с разгневанными клиентками, было несколько инцидентов, но столь незначительных, что в памяти они не остались. Никто никогда не орал и не громил салон, а тут… интересно, кто так насолил клиентке и в чем, собственно, дело? Плохой маникюр? Некачественный спа-массаж? Эпиляция на грани нервного срыва?
– Здравствуйте, – четко произнесла Полина, надеясь разом сбить спесь с «чопорной шляпки» и заодно прекратить истерику. – Шурыгина Полина Петровна – владелица салона, какие у вас претензии?
– А меня зовут Валерия Викторовна. – Дама сняла шляпку и положила ее на колени. Ее пережженные бело-желтые волосы тут же встали дыбом.
«У-у-у, – подумала Полина, – это кто же тебя так, милая… у-у-у, уволю к чертовой матери…»
– Ваши претензии мне понятны, – кивнула она, – и мы, конечно, все исправим, я приношу свои извинения.
Получилось очень искренне, ну нельзя же человека так… м-м-м… портить.
– Что вы! – Валерия Викторовна стукнула кулаком по столу. – Я еще не начала высказывать свои претензии! Я знаю, мне мама рассказывала, что раньше этим занимался комсомол и партком, а я, значит, к вам пришла. Требую разобраться и вернуть мужа в семью! – Она еще раз стукнула кулаком, подтверждая серьезность намерений.
Полина с надеждой посмотрела на Леночку. Клиентка с тяжелым психическим расстройством? О каком комсомоле вообще идет речь?