чуть лучше бога пьеса
Шрифт:
Гостиная, в которой остались Остап и Аделаида Рудольфовна . В кухне затемнение, освещается только гостиная.
А.Р: (Больным, изнеможённым голосом) подай мне валидол. Он там в шкафу. (Со вздохами, держась за сердце, медленно опускается на диван)
О: (копаясь в комоде) Я его не могу найти.
А.Р: Смотри лучше,
О: (подходит к полке и сразу же находит лекарство в маленькой корзинке) Да, нашёл, сейчас тебе его разведу (берёт флакон валидола и капает в стакан стоящий на журнальном столике, там же стоит кувшин с водой) Вот, держи! (подаёт стакан матери)
А.Р: (с укором, обидой. Здесь и далее) И как же тебе не стыдно? (пьёт раствор) Довёл мать до инфаркта. Только и думаешь, как бы побыстрее мать на тот свет отправить, да станцевать на могиле кадриль.
О: (с сожалением) Ты же прекрасно знаешь, что это не так.
А.Р: Ну, конечно, так я тебе и поверила. Хитрое ли дело, мать обидеть, раз плюнуть, а потом всю жизнь жалеть, как подохнет. И сразу вспомнишь, что говорил ей, и как мало времени с ней провёл… время-то быстро идёт… не успеешь оглянуться, как оп, и уже всё, назад ничего не вернуть.
Остап задумчиво бродить по сцене
А.Р: Ну, что молчишь? Стыдно, небось? Знаю, что не стыдно… бессовестный ты человек. Хоть бы раз подумал, мать поберёг, посочувствовал, в конце-то концов. А тебя хоть молотком бей, ни доброго слова, ни слезинки, ни прости…
О: (срываясь, но без крика) Да, сколько можно у тебя прощения просить. Я только и делаю, что извиняюсь… хоть бери и извиняйся у тебя, что я вообще на свет родился. «Прости меня мама за то, что родился и столько хлопот тебе предоставил!» (отвешивает земной поклон матери)
А.Р: Ох, тебе бы только издеваться… даже когда я на смертном одре буду, не поскупишься на то, чтобы ещё больнее матери сделать. Да кто же тебя, дурака, так ещё любить будет, как родная мать, я же у тебя единственная. Другой больше никогда не будет. Сколько жён у тебя может быть, могут уйти, бросить, сколько детей будет, могут так же, как ты меня, без стакана воды в старости оставить, но мать, каким бы ты ни был, чтобы ты ни делал, будет любить тебя, пока её сердце бьётся… (начинает плакать)
О: (с жалостью) Мама…
А.Р: (заплаканным, больным голосом) А что мама-то, что мама… немного твоей матери осталось, а ты с ней вот так… знаешь, притча такая есть: «Горит дом, в нём остались твоя жена, твой ребёнок и твоя мать и спасти можно только одного. И спросили мудреца: «кого же ты мудрец спасёшь?» - а он и ответил: «Жену - ещё одну можно найти, детей - ещё кучу с новой женой можно нарожать, а мать у меня одна и другой мне невозможно будет отыскать!».
Кухня
И.А:
– из-за того, что столько раз обжигались, были кем-то преданы, и кто бы сейчас рядом с ними не находился, хоть сам ангел Габриель - он так и будет оглядываться да покусывать тех, кто умеет по-настоящему жить и чувствовать… так что ты, пожалуйста, даже не думай обращать внимание на то, что она говорила, это ведь не со зла, а с обыкновенной жалости к себе…
М: Ну, что Вы, Иван Андреевич, я и не собиралась обижаться. На самом деле мне Аделаида Рудольфовна показалась очень даже милой женщиной. Немного с заморочками, конечно, но очень милой. Мне даже поначалу показалось, что мы могли бы с ней подружиться.
И.А: Серьёзно, ты так подумала?
М: Да… она как-то умеет к себе располагать, что ли… причём не словами, а энергетикой , или как лучше это назвать…
И.А: На самом деле, ты - единственный человек, который говорить подобные вещи об Адель… все, кого я знаю, говорят, что она невыносимо отталкивает от себя, так что, если остаться наедине с ней две минуты, то можно почувствовать, как замерзают ноги. Пожалуй, такого не испытывают лишь несколько человек, и все они находятся в этой квартире. Но зато, скорей всего, по этой причине, у неё неплохо получается налаживать связи. Возможно, все хотят от неё быстрее избавиться, поэтому сразу предлагают ей свои услуги, лишь бы только она от них отошла. (слегка посмеивается)
М: А что же с ней такого случилось? Не могла же она просто одним скверным утром проснуться таким человеком.
И.А: Это ещё с детства. У неё оно было не из лёгких, давай лучше не будем об этом.
Гостиная
А.Р: (больного и заплаканного голоса как и не бывало) А вот тебе ещё одна притча!
О: (устало) Может, хватит - это уже вроде седьмая, я сбился со счёта.
А.Р: Ну, посмотрите на этого малолетнего убийцу… его мать помирает, а он ещё хамит, дерзит, последние соки выжимает!
О: Просто я вижу, что тебе стало легче, но, о’к, я слушаю…
А.Р: (грубо) И больше не смей перебивать меня! (вдохновенно) Жил один парень, и очень сильно любил одну девушку, которая была красива лицом и телом, но настолько же безобразна душой. И, как-то подошёл к ней парень и сказал ей: «Я сделаю для тебя всё, что пожелаешь, только будь моей…». На что девушка ответила: «Если ты, действительно, так уж меня любишь, то иди, убей свою мать и вынь сердце её, а коль сделаешь это, то сразу же неси его ко мне, и тогда я буду твоей». Долго метался парень, не веря своим ушам, но вожделение победило в нём возвышенные чувства, как и любовь сына к матери, и пришёл он к матери, и сказал он матери: «Прости меня, мама, но, чтобы быть со своей любимой, я должен вырезать тебе сердце», - и не пошевелилась мать, и не сказала ни слова, только ещё больше выставила свою грудь вперёд, чтобы было удобнее сыну сделать злодеяние его… вырезал он сердце и побежал к любимой, и, не добегая её дома, запнулся парень, а сердце, которое он нёс в руках, и говорит ему: «Не оступись, сынок!».