Лепестками цветов шелестит в саду ветерИ качает пчелу на цветке синей циннии,Тихо бродит в цветах сиреневый вечер,Дышит сад ароматом лиловой глицинии.А вдали на тропинке белеет мантилья,Фиолетовый бархат затянут в корсет,Вдоль тропинки колышутся свечи астильбыИ роняет цветы голубой первоцвет.В кружевах тонкий гребень в камнях аметиста,Ниспадает волна белокурых волос,И в закатных лучах полыхает монисто,И в объятьях с любимым мечтанье сбылось.Потемнеет
в саду цвет сапфировых цинний,Бросит ночь на тропинку туманный ковёр,И польётся со звёзд свет сиренево-синий,И накроет сад звёздно-лиловый шатёр…
«Мы танцевали румбу, медленный фокстрот…»
Мы танцевали румбу, медленный фокстрот,И пасадобль, джайв и рио-риту,Играли в покер, вист, тузату и белот,И пили «морис», «робсон», «бэнф» и «маргариту».Мой спутник был умён, красив и благороден,Внимателен и добр, и, кажется, влюблён…И оплывали свечи на виндзорском комоде,И мраморный камин подмигивал углём.Вы с трубкою в руках стояли у портрета,Мне на портрете том еще не сорок семь,Меня оставили Вы посредине лета,Чтоб так и не забыть любовь мою совсем.И шелестело платье с муаровой накидкой,И вспыхивал рубин в колье перед огнём.Я подарила Вам печальную улыбкуИ удалилась в ночь со спутником вдвоём.
«Душистый багульник цветёт на болотах…»
Душистый багульник цветёт на болотах,Где мягкий ковёр изо мха и хвоща,Мне стало так грустно и я отчего-тоСюда забрела без сапог и плаща.Здесь дождик недавно прошелся по кочкам,И капли звенят, срываясь с ветвей,Вода по канаве бежит через бочку,И вход открывает в свой дом муравей.Из желтых купальниц букет собираю,Чтоб солнце в руках принести в тихий дом,Конечно, тебя я опять вспоминаю,Мечтаю о встрече, что будет потом.Быть может, тебя мои мысли коснутся,И ты улыбнёшься, вдруг вспомнив меня,И как ото сна твои чувства проснутся,Чтоб силы давать тебе день ото дня.В промокших сандалиях иду по тропинке,Вдыхая багульника сладкий дурман,И просыхают печалей слезинки,И кажется счастьем наш давний роман.
«Откинув занавес из дождя…»
Откинув занавес из дождя,Проснулся день с ароматом лилий.В кормушке возятся три воробья,Зерно разбрасывая из-под крыльев.Пройду по саду, закутавшись в шаль,Вздохнёт ветерок над мимозой тревожно,И задрожит паутины вуальОт пробежавших паучьих ножек.Ещё на цветах лежат капли дождя,А солнце уже их коснулось лучами,В кормушке так радуются три воробья,Что в сердце моём уже тают печали.И я улыбнусь милым мокрым цветам,В алмазных россыпях да с перламутром…Как ты поживаешь, любимый мой, там,Где нет меня и такого вот утра?!
«Я ёжика кормила под вечер манной кашей…»
Я ёжика кормила под вечер манной кашей,Он фыркал, замирал и носиком водил,Потом пил молоко из деревянной чашиИ уходить, наевшись, он вовсе не спешил.На
солнечном крылечке в лучах мы грелись оба,Вдыхали воздух трав и осени сырой,Лиловый цвет роняла высокая малопа,И облаком висел золотоглазок рой.Я думала о том, что просто замерзаюБез твоих нежных слов и добрых сильных рукИ ёжику шептала, что по тебе скучаюИ что однажды сердце не выдержит разлук.Высокая малопа цветы нагнула ниже,И солнышко с крыльца сбежало на сосну,И ёжик, засопев, придвинулся поближе,О чем-то повздыхал и, кажется, уснул…
«Дверь жалобно вскрикнула – ветер ворвался…»
Дверь жалобно вскрикнула – ветер ворвался,Осыпались ноты на мягкий палас,И долго звук в комнате тесной метался,И плакали свечи в молитвах за Вас.А ветер глядел на дрожащее пламяИ эхо заставил молитвы шептать…Я Вас окружила своими мечтами,Чтоб Вы от любви захотели летать.За дверью стоял сине-розовый вечер,И эхо затихло в молитвах без сил,И в комнате тесной вздыхал о Вас ветерИ жаркие свечи, целуя, гасил…
«Стена, увитая плющом…»
Стена, увитая плющом,И мраморный фонтан, журчащий,А на ступенях – милый гном,Почти совсем как настоящий.Мантилья брошена на пол,И роза сломана в бутоне,И тихий шепот: «ОН ушел!»,И прикрывают рот ладони.Журчит фонтан, не слышен стон,И гнутся горестно колени,И нарастает сабель звон,И хладны серые ступени.Вернётся ль добрая рука,Сорвавшая мантилью в страсти…Бледнеет нежная щека,А сердце молится о счастье.…Журчит фонтан за годом год,И гном всё там же, и ступени…ОН никогда к НЕЙ не придёт…Не встать ЕЙ с мраморных коленей…
Донскова Елена
Родилась в бывшей казачьей станице, а ныне это город Прохладный в Кабардино-Балкарии. Затем родители переехали во Владивосток, и школьные годы прошли у моря. Третьим городом жизни стал Волжский – спутник Волгограда. Там перепробовала множество профессий, от контролера ОТК на химическом производстве до рекламного агента на местном телевидении. Там же попробовала себя в качестве создателя телевизионной программы и неожиданно получилось.
В результате – вернулась во Владивосток, прошла кастинг на роль радиоведущей и успешно работала на местных радиостанциях, попутно окончив факультет журналистики.
Затем был опыт работы в гламурном журнале, федеральной газете, но радио оставалось самым близким и любимым делом, поэтому вновь вернулась на свою первую радиостанцию, где и работаю до сих пор, уже в качестве редактора утреннего эфира. Я действительно счастливый человек, который с удовольствием утром идет на работу и с радостью вечером – домой. Правда, сейчас домой удается попасть только после поездки на остров Русский, так как я учусь на втором курсе магистратуры на кафедре туризма и гостиничного сервиса – почему-то в прошлом году меня «потянуло к перемене мест» и захотелось освоить новую специальность. Есть взрослый, очень умный сын, который сейчас пишет диссертацию об отношениях России и США.
Медитация
… Весной в спортивных залах Владивостока становится многолюдно. Чтобы занять удобное место, приходится появляться в зале где-то за полчаса до занятия йогой. Это время помогает настроиться на внутренний диалог, который случается у меня время от времени в момент какой-нибудь асаны. Так и на этот раз – как только по приказу нашей замечательной йогини Нонны, я сложилась в Ардха Баддха Падма Пашчимоттанасане, перед моими закрытыми глазами стали мелькать разноцветные картинки, и вдруг возник какой-то туманный шар на темном фоне…