Чувства замедленного действия
Шрифт:
– На Станции пять постов. Первые два – у красноярцев, третий, четвертый и пятый – наши. Наиболее сложным и опасным считается третий пост. Он стоит на автомобильной трассе. Задача: досмотр автотранспорта, следующего как в Грозный, так и оттуда, за исключением воинских колонн. Четвертый пост держит под контролем грузовой парк со стороны Моздока и охраняет наш жилой вагон, пятый – перекрывает подходы со стороны станционного поселка.
– Каковы задачи красноярцев? – спросил Некрытов.
– Сектора обстрела нашего пятого поста и первого красноярского перехлестываются
– Структуру отряда меняли? – поинтересовался Новиков, прикуривая от газовой зажигалки.
– Конечно. Отряд разделили на два взвода, дежурили по суткам. Освободившийся командир третьего отделения стал у нас начальником штаба отряда, ему тоже работы хватало по самую макушку, так как дежурство по штабу заставы пришлось чередовать с красноярцами.
В общих чертах становились понятны условия и порядок несения службы. Но заморочек от этого не стало меньше.
Некрытов поднялся, поправил сбитый на затылок берет.
– Добро. Непонятки будем решать по ходу службы.
На улице, поймав за рукав пробегавшего мимо Громилу, он приказал:
– Ратникова ко мне!
– Здесь я, – негромко отозвался из темноты Сергей.
– Бери под свое начало пятнадцать человек, доукомплектуй по своему усмотрению. Твоему первому взводу и заступать на дежурство первым. Гусельников часть оружия уже принял у алтайцев. Вооружай своих бойцов, получи радиостанции и разводи на посты. На сегодня пароль – «Чибис», отзыв – «Аист». Все сделай в темпе, скоро вернется поезд за ребятами, надо успеть вместе с ними сделать обход постов.
– Понятно, – ответил Сергей. – Мой позывной – Седой. Как мне вас называть?
Некрытов на секунду замешкался.
– Не знаю. Ничего в голову не приходит. Раньше не доводилось.
– Комбат устроит?
– Годится.
Вот и все. Не стало для эфира капитана Ратникова и подполковника Некрытова. Есть Седой и Комбат. С этой специфической необходимостью военного времени через неделю они смирятся душой и телом, так незаметно привыкает человек к удобной одежде и обуви.
В эту ночь никто не сомкнул глаз. Какой, к лешему, сон?!
Ровно в полночь на путях затормозил все тот же облупленный маневровый тепловоз. Сцепщики споро присоединили к нему вагон, в котором по-хозяйски расположился алтайский отряд.
На прощание отсалютовали дюжиной ракет. Короткий гудок, и ночь, словно сказочный дракон, вмиг проглотила спецсостав. Постепенно в холодной тишине растаял стук вагонных колес – последняя связующая нить с родной Сибирью.
Спустя час в купе Некрытова собрались его помощник по тыловому обеспечению майор Гусельников, капитаны Куликовский и Костин, изначально назначенные командирами отделений.
Докладывал Гусельников – высокий, худой, с живыми глазами и жилистой шеей, свободно вращавшейся в широком вороте куртки.
– В наличии имеем двадцать шесть «калашниковых» калибра 5,45 миллиметра, шесть ручных пулеметов – 7,62 и три
– Ясно. Фактически на данный момент мы уже сформировали два взвода. Первый взвод Седого сейчас на дежурстве. Все оставшиеся бойцы составят второй взвод, командование примет капитан Костин. Куликовский назначается начальником штаба отряда. Возражения есть?
Присутствующие ответили молчанием.
Некрытов обратился к Гусельникову:
– Наличие стволов соответствует документам?
– В порядке.
– Немедленно выдай оружие второму взводу. Проследи, чтобы огневая сила взводов была равной. Бумаги оформишь завтра. Вернее, уже сегодня утром.
Костин и Гусельников протопали на выход, вагон вскоре опустел.
Комбат забросил на вторую полку кобуру с пистолетом. Расстегнув верхние пуговицы куртки, потянулся рукой к сигаретной пачке. В этот момент со стороны пятого поста донеслась короткая очередь. Некрытов схватил стоявшую на столике рацию.
– Пятый – Комбату.
– Слушает пятый. На связи Саламандра.
– Что случилось?
– Нечаянно нажал на курок. Пули ушли вверх. Извини, Комбат.
– Мне твои извинения до одного места, понял?! Для чего у тебя на автомате предохранитель, разгильдяй! Все, конец связи.
Глава 3
Первый день на заставе
Первая ночь была длинной до бесконечности. Наконец, небо на востоке слегка порозовело, там, за невидимыми в темноте горами, зарождалось утро. В зябком сумраке несмело прорезались очертания домов и деревьев, с каждой минутой они становились все явственней.
Едва рассвело, Некрытов и Новиков начали обход заставы.
Жилой вагон оставлял желать лучшего. Пол прогнил и держался на честном слове. Ночью по коридору безбоязненно сновали крысы. Стены были испещрены автографами многочисленных и часто сменяемых жильцов. В каждое купе подведена лампочка – сорокасвечовка, при таком освещении романов не почитаешь, но и ложку мимо рта не пронесешь.
В темное время суток на окна опускались светозащитные шторы (лучшей мишени для снайпера, чем человеческий силуэт на фоне освещенного окна, не придумаешь) и закрывались бронежилетами – хоть какая-то защита. Со стороны поселка окна вагона были закрыты бетонными плитами. У входной двери – баррикада из мешков с землей, сверху наброшена маскировочная сеть.
Последнее купе в вагоне отведено под радийное отделение. Здесь подзаряжались радиостанции, а заступающие и сменившиеся наряды могли, не мешая остальным, выпить чайку и перекусить. На столе установлен телефон прямой связи со штабом заставы.
В вагоне разместился первый взвод Ратникова. Вместе с ними остались Некрытов, Новиков, Док и Гусельников.
Под жилье второму взводу капитана Костина было отдано одно из помещений вокзала, по соседству с красноярцами. Двухъярусные кровати, печное отопление. Не царские хоромы, конечно, но жить можно.