Чувство бездны
Шрифт:
Черт, подумал Антон, а ведь было бы любопытно взглянуть на эти художества.
– Хотелось бы посмотреть на рисунки, господин Комански, – проговорил он. – Скажите, неужели вы не пытались получить копии файлов с его компьютера? – внутри Антона встрепенулся безопасник.
– Ну мы все же медицинское учреждение, а не спецслужба… Мы не считали это необходимым. Поймите, его рисунки – это, в основной своей массе, пища для исследований психолога. А такая задача перед нами на тот момент не стояла.
– Доктор, пожалуйста, вспомните, может,
– Зачем вспоминать, – улыбнулся Комански. – Я и так знаю. Сохранилось несколько файлов самого начального периода. Но очень быстро он сменил тактику и стал уничтожать все свои творения. Почему? Неизвестно. А все, что уцелело, лежит в архиве, в деле Карелова.
– Вы можете мне выслать эти файлы? Я был бы вам крайне признателен.
Комански задумчиво помолчал.
– Господин Комански, если вас беспокоит режим конфиденциальности или…
– Да нет, не в этом дело… – Он пожал узкими плечами. – Я пытаюсь понять, какая вам польза от этих рисунков? Там и специалисту-то трудно что-либо понять… Вы же не психолог. – Комански снова улыбнулся и сдался. – Ну хорошо. Раз вы хотите, я пришлю их вам.
– Буду вам благодарен. Мой инфокод и адрес найдете в электронной подписи протокола сеанса. Если можно, сделайте это незамедлительно, договорились?
– Хорошо, – Комански медленно кивнул.
Пискнул сигнал предупреждения: оставалось тридцать секунд до окончания связи.
– На всякий случай попрощаюсь заранее, – сказал Антон. – Очень приятно было пообщаться.
– Кончились деньги, и время исчезло, – добродушно заметил Комански. – Взаимно, господин Шэйн. взаимно.
– Если успею, еще несколько вопросов… Кто-нибудь посещал Карелова за время, пока он находился в вашей клинике?
– Не припомню.
– Кто-нибудь вообще интересовался им, его состоянием?
– Вроде бы нет.
– И родственников у него не было?
– Во всяком случае, мне о них неизвестно.
– Не заметили ли вы за Кареловым каких-либо попыток покинуть клинику?
– Что вы имеете в виду под попытками?
– Ну… может, он в той или иной мере стремился вырваться… Давал понять, что ему плохо у вас в клинике. Нет? И не только в клинике, например…
– То есть? А где еще?
– Скажем, плохо на Земле в принципе…
Раздался финальный писк динамика, кабинет доктора Комански исчез с монитора, и ему на смену на экране появился отчет о состоявшемся сеансе У-связи, Не глядя на содержимое отчета, Антон убрал его с экрана.
В ожидании файлов от Комански он проверил данные по Эмме, помощнице Зордана, и Капаряну, о которых упомянул Санчес.
Да, Эмма Зигель действительно была ассистентом Зордана и исчезла вместе с группой из шести человек в ночь катаклизма на «Пупке». Александр Капарян же, сотрудник группы «опылителей», погиб в ту ночь на станции «Цветочный Сад». Он работал с Делла на одном из проектов еще до того, как тот попал к Зордану на «Слезы Этты». Капаряна нашли мертвым в районе автономного лагеря станции. Тело
Кроме Капаряна жертвой «черного марта» на «Саде» стал еще один человек, метеоролог Вивиан Роже. По сравнению с масштабами жертв на «Слезах Этты» можно было сказать, что «Цветочный Сад» тогда еще легко отделался.
Любопытно, думал Антон, очень любопытно. Франко Делла каким-то загадочным образом знал перед самоубийством о том, что погибли люди на других станциях и зонах. Но больше всего удивлял тот факт, что Делла причислил к мертвым Германа Штольца, до смерти которого на тот момент оставалось еще более семи месяцев.
Антон посидел, задумчиво поглаживая пальцами клавиатуру и приводя в порядок мысли. Времени у него оставалось лишь на то, чтобы разгрести информационную кучу, любезно подготовленную службой сообщений. Тэк-с, сказал себе Антон, что у нас там?
Второе за день «штормовое» из метеослужбы. Будет шторм повышенной активности. Предупреждение объявлялось по всему материку. Странно. Чтобы два дня подряд «штормило», да еще с такой активностью! Что с тобой происходит-то, милая, подумал он. То ли радуешься чему, то ли тебе что-то сильно не нравится… Как бы узнать, а?
Он поглядел в окно, на голубой кусок полуденного небосвода. Там в нескольких местах уже проступили размытые сиреневые сгустки, словно кто-то капнул несколько капель чернил в бассейн с морской водой. Метеослужба не врала – к вечеру разыграется «шторм», по силе как минимум не уступающий вчерашнему. Скоро мне не нужны будут никакие прогнозы и предупреждения, мелькнула у Антона мысль, я и так смогу чувствовать приближение «штормов» и определять их силу. Или я уже чувствую? Ладно, не отвлекаемся, следователь Сапнин.
Сообщение от Эльзы. «Ты опять в режиме недоступности, ты опять занят. Жаль, что у меня нет привилегированных прав доступа, чтобы можно было тебя отвлекать на совещаниях! Испугался? Антон, ты на самом деле занят, да? Ты когда-нибудь вообще бываешь свободен? Или ты теперь все время с этой Аней? М-м? Ладно, ладно, шутка. Я понимаю: работа, загрузка… Антон, только скажи: ты недоступен отныне для меня навсегда?»
Сначала он не знал, что ей ответить с ходу, потом пытался придумать какие-то слова, но они плохо слагались во фразы, и сами фразы выходили какими-то корявыми и нелепыми. Ему показалось, что его ответы – бессмыслица и полная чушь, и ничего Эльза на самом деле у него не. спрашивает, и дело вообще не в том, что он ей ответит… Он оставил эту затею, вздохнул и перешел к следующему сообщению.