Чувство полета

Саломатин Алексей

– Вам бы сюда птиц или хотя бы бабочек, – посоветовал он.

– Я не знаю, почему нет птиц и насекомых. Видимо, есть определенные трудности с их жизнеобеспечением. Пойдемте, я покажу вам свое любимое место.

– Наверное, побоялись, что они расползутся по всему кораблю, – попытался пошутить Андрей.

Они свернули на одну из дорожек и вскоре вышли к красивому подвесному диванчику, окруженному зарослями вьющихся роз.

– Посидим, – предложила Арина. – У вас есть еще немного времени.

Они уселись. Ощущалось дуновение ветерка, очевидно, неподалеку

была вентиляционная шахта.

«Наверное так должен выглядеть рай, – промелькнула мысль, – и ангел в синей униформе… продукт генетического отбора…»

– Значит, в вашем обществе все планируется, все – вплоть до рождения детей с определенными возможностями?

– Не совсем. Подбирается идеальный набор генов, а способности и наклонности ребенка выясняются позже, при генетическом тестировании.

– И вас определили в звездолетчицы? – Андрей попытался разрядить обстановку.

– Да, именно. Поэтому я на «Альбатросе».

«Синяя униформа определенно к лицу этому ангелу», – Андрей улыбнулся, продолжая осторожно рассматривать собеседницу.

– У вас две нашивки, что это обозначает – звание?

– Цвет нашивки определяет степень допуска к управлению кораблем, а их количество – звание. У меня золотые нашивки – это высшая степень допуска. Их две – это офицерское звание – капитан второго ранга. Я командую исследовательским отсеком.

Услышанное Андреем никак не вязалось с внешним обликом Арины. Он дал бы ей от силы лет двадцать пять. Спросить, сколько ей лет на самом деле, он не решился. Определенно, в будущем генетики добились больших успехов.

– Скажите, Арина, а что произошло с психикой людей? Я вижу замкнутых, малоэмоциональных биороботов. Хотя все улыбаются. Вы – первый человек здесь, с которым мне удалось пообщаться в какой-то мере по-человечески, – Андрей заглянул ей в глаза.

– Что ж, вы абсолютно правы. Когда наш звездолет застрял в вашем времени, и стало понятно, что вернуться скорее всего не сможем, мы стали активно изучать жизнь ваших современников. Мы просматривали и анализировали ваши телепередачи и информацию из глобальной сети, слушали телефонные разговоры. Это была огромная работа с одной лишь целью – понять, сможем ли мы жить в вашем обществе, поймете ли вы нас.

Вывод был очень печальным – мы не понимали жизнь вашего общества. Мотивация ваших поступков для нас бессмысленна. Значительная часть населения Земли двадцать первого века не обладает способностью ощущать себя частью мироздания. Многим недоступно понимание основной цели Человечества – распространение разумной жизни во Вселенной. Но при этом эмоциональная составляющая вашей жизни очень высока. Я бы сказала – она занимает ведущую роль. Отношения между родителями и детьми, между мужчинами и женщинами выше нашего понимания. Об этом можно говорить очень долго. В библиотеке есть полный отчет о проделанных исследованиях.

В конце концов, высшим советом «Альбатроса» было принято очень трудное для всех нас решение – попробовать научиться у предков испытывать первичные эмоции. Сущность этих эмоций, их характер и интенсивность определяются расшифровкой сигналов,

поступающих из внешней среды, и уровнем ответной активации организма. Конечно, остаток эмоциональных проявлений есть и у нас. Но связь с этими участками генетической памяти была безвозвратно утеряна, – Арина опять прикоснулась к своему лбу. – Наш мозг работает немного по-другому. Он плохо расшифровывает эти сигналы. Эволюция? Возможно. Но по-моему, мы потеряли что-то очень важное. Вы дали этому весьма своеобразное определение: «малоэмоциональные биороботы», – она грустно усмехнулась. – Когда вы смотрели на звезды, Андрей, мы уловили очень слабый поток мозгового излучения, обращенный во Вселенную. Проанализировав, мы сделали вывод, что вы очень близки по способу мышления к нам, хотя совершенно непохожи на малоэмоционального биоробота. И вот вы здесь, – она посмотрела ему в глаза, – и я очень рада этому.

К Андрею вернулось ощущение нереальности происходящего. Он машинально потянулся к ближайшему небольшому бутону розы, но опомнившись, одернул руку.

– Неужели я один такой? – вопрос звучал нелепо, но понял он это поздно.

– Достаточно много людей обладают таким же способом мышления, как и у вас, Андрей. Но… – Арина замешкалась, подбирая слова, – вы смотрели на звезды, и я… выбрала вас. Не знаю, почему.

«Видимо, утерянная связь с участками генетической памяти, отвечающими за влечение к противоположному полу, у нее все-таки сохранилась, – подумал Андрей. – Мне повезло!»

– Мне непонятно одно – как вы будете обучаться эмоциям?– после некоторой паузы спросил Андрей.

– Это очень просто – сканирование и передача вашего мозгового излучения обучаемому.

– Но ведь мне нужно испытывать эти эмоции, они же не могут возникнуть на пустом месте.

– Вы сможете заново пережить уже испытанное вами, переживая события из вашей глубокой памяти.

– Гипноз? – Андрей немного знал о гипнозе.

– Нет. Перенос событий из глубокой памяти в промежуточную.

Андрея совсем не радовала перспектива пережить некоторые события своей жизни заново. И уж совсем не хотелось, что бы кто-то копался в его мозгах.

Арина, видимо, почувствовала его настроение:

– Это не опасно и абсолютно безвредно. Просто легкий обруч на голове. Мы все так проходим обучение. Информация передается непосредственно в свободные области глубокой памяти. Быстро и надежно, – она закрыла глаза.

Андрей внимательно посмотрел на нее. Алкогольный румянец все еще красовался на ее лице. Грудь равномерно поднималась, и на секунду показалось, что она уснула.

– Арина, – мягко позвал ее Андрей.

Она открыла глаза и улыбнулась:

– Чудесный аромат. Простите, я немного устала, – она потянулась и понюхала тот самый бутон, который чуть не сорвал Андрей.

Время неумолимо приближалось к двенадцати, и, как ни хотелось остаться, нужно было уходить. Андрею назначил встречу сам капитан «Альбатроса».

– Арина, мне нужно идти, – голос предательски дрогнул.

– Я провожу. Ведь у вас встреча с капитаном? – она была хорошо осведомлена.