Чужаки
Шрифт:
— Хватит, Санька. Ты запомни, только покойник «живет» спокойно, а за жизнь надо бороться. Хорошо, если рядом есть человек, который тебя поддерживает. Как твоя Аленушка. Ты ее береги: она твоя, как это говорится, половинка. Потеряешь ее, век маяться будешь. Ведь, Санек, людей-то добрых на свете много, да только многие доброту эту в глубинке держат, не выставляют ее напоказ. Это только мразь прикидывается доброй, а добрый, он тебя выслушает и, если поймет, то поможет. Ты вот давеча про милиционера говорил, так вот, чует моя стариковская душа —
— Деда, а как ты здесь?
— Как? Свой век доживать буду, ты не беспокойся. Может, ты вернешься сюда, на радость мне...
Утром Аленка с Санькой попрощались с дедом Данилой. Он прижал их к себе и дрогнувшим голосом сказал:
— Берегите себя!
Санька запрыгнул на Капитана, подсадил Аленку и они выехали со двора. Дед стоял на крыльце, помахивая им рукой. По его щеке скатилась скупая мужская слеза.
Доскакав до дороги, они попрощались с конем.
— Пошел домой, Капитан! Домой! — крикнул Санька.
Конь повернулся и исчез в чаще леса.
Санька с Аленкой шли по трассе и голосовали. Машины пролетали мимо, не останавливаясь.
— Сань, наверное, никто не остановится, придется идти на поезд, — огорченно произнесла Аленка.
— Потерпи, Ален, — Санька снова в надежде махнул рукой.
Мимо промчались темно-синие «Жигули». Санька хотел уже помахать «Камазу», но, заметив в кабине двух девиц, опустил руку.
«Жигули» остановились, потом дали задний ход. Дверца кабины открылась, и из кабины высунулся парень в «варенке».
— Куда вам, Ромео и Джульетта? — улыбаясь, спросил он.
— В Челябинск, — подбежав к машине, выдохнул Санька.
— Садитесь.
Санька с Аленкой разместились на заднем сиденье.
— Только «бабок» у нас нет.
— А я за «дерево» не вожу, я — за интересный разговор. Вы откуда такие загорелые?
— С базы отдыха.
Лицо водителя Саньке было знакомо. «Где-то я его видел, — нахмурив лоб, подумал он, — но где?»
— Да ты расслабься, я не Колчин, грабить не буду, — заметив Санькино напряжение, успокоил водитель.
— А кто это?
— Да был тут один потрошитель с бандой. Они садились в тачку и где-нибудь в лесу кончали водилу. С законом надо жить в мире. Вот такие козлики-мозлики.
Услышав про «мозликов», Санька вспомнил аэропорт и Женьку.
— А если закон против тебя? — спросил Санька.
— Ну, на закон есть и противозакон. У нас как: есть сила — у тебя закон. В народе говорят: «Закон, как дышло: как повернул, так и вышло». Я тоже по молодости с ним не ладил. Да один человек объяснил: будешь знать закон, он будет дружить с тобой. Хороший человек, хотя и мент.
— Влад Алексеевич?
Водитель резко нажал на тормоз и машина остановилась.
— А ты откуда знаешь? — с подозрением глядя на Саньку, спросил он.
— Мы ведь встречались, Женя, — улыбнулся Санька. — Помнишь аэропорт весной?
— А я-то думаю, где тебя видел? Так, подожди, Влад вроде тебя в «спецуху» отвозил.
—
— Ясно, тут и ежу понятно. Давно в побеге?
Санька задумался, и ему вспомнились слова Влада Алексеевича: «Женька — парень нормальный, только руки в костер сует».
— Не хочешь — не говори, — немного обидевшись, сказал Женька, заводя машину.
— С начала лета, — после недолгой паузы ответил Санька.
— А сейчас ты едешь к ментам, сдаваться?
— Может они меня и не ищут...
— Ты же — тигренок, убежал из клетки, и теперь тебя надо поймать и обратно в клетку посадить, пока ты дел не натворил. Тебе предрешено быть в тюремной клетке.
— Может Влад Алексеевич поможет?
— Владан может, — согласно кивнул Женька, — он всем пацанам хочет помочь, только бы его не сожрали коллеги. В побеге что-нибудь натворил? Не бойся, я не побегу стучать.
Чувствуя доверие к этому парню, Санька рассказал ему все, только умолчал о Марселе.
— Слушай, Ромео, может, к нам подашься? — выслушав рассказ, спросил Женька.
— К вам — это куда? — переспросил Санька.
— Короче, мы деньги берем с тех, кто нечестно играет.
— Это что, рэкет?
— Да нет! По-твоему это рэкет, а мы защищаем тех, кто по глупости или простоте своей душевной слишком шустрым деньги отдает, якобы вкладывая их в какое-то дело, а те их назад не возвращают.
— Нет, Жень, это не по мне, — немного подумав, ответил Санька.
— А зря. Ладно, что-нибудь придумаем, а пока держи ключи. Хата чистая, поживешь у меня со своей Джульеттой, а потом поглядим, может, на стоянку определим.
Машина въехала в Челябинск, и сердце Саньки учащенно забилось. Женька привез их к девятиэтажному дому, показал им свою квартиру и уехал...
Влад возвращался после изнурительной командировки, которую он, наверное, еще долго будет помнить. При мысли о той татарской деревне, куда он отвозил девчонку, у него возникало раздражение. Шестнадцатилетняя девица, сбежавшая из дому, никак не хотела, чтобы ее передали матери. Она устроила драку, поцарапала Владу лицо и чуть не разбила заднее стекло «Москвича» помогавшего ему дружинника. Стараясь отогнать мрачные мысли, Влад представил, как его встретят мама и Ник. Он посмотрел в окно и залюбовался осенней красотой. Березки в золотом уборе приятно ласкали его взгляд.
Поезд прошел через переезд, где у шлагбаума Влад заметил синие «Жигули». «Похоже Женькины», — подумал он и его мысль стала уходить в воспоминания: он вспомнил Саньку. «А он так и не написал мне ни одного письма, а, впрочем, Слава Крапивин был прав: они приходят только тогда, когда им трудно, и не надо на них за это обижаться. Так что все верно. Славе можно поверить, не зря его называют «рыцарем детства». Оно и правильно, не зря же он столько книг написал про мальчишек и девчонок...» Влад оторвался от своих мыслей, когда поезд прибыл на вокзал.