Шрифт:
= 1 =
Маша глупо улыбалась, рассматривая снимок УЗИ: первая фотография ребенка, такого желанного и долгожданного.
— Наблюдаться у нас будете? — уточнил врач.
— А? Да, конечно.
Где же еще, как ни в клинике, в которой работает ее муж? И не просто работает — заведует хирургическим отделением.
Здесь многие знали, чья она жена, и, воспользовавшись этим, Маша оставила в регистратуре паспорт для оформления обменной карты, а сама отправилась в отделение к Толику. Прекрасную новость
В хирургии она бывала и раньше, поэтому без труда нашла кабинет мужа. Дверь оказалась заперта, но Машу это не удивило. У Толика всегда много дел: операции, консилиумы. Заведующего отделением могли вызвать и к главврачу. На телефонный звонок он не ответил. Медсестра, как назло, куда-то исчезла с поста. Маша решила заглянуть в ординаторскую, но ошиблась дверью.
За длинными стеллажами кто-то стонал. По характерным звукам Маша поняла, что там занимаются сексом, смутилась и хотела прикрыть дверь, но в этот самый момент услышала голос мужа.
— Лора-а-а…
Маша прикрыла рот рукой, сдерживая крик, и шагнула за стеллаж.
Молоденькая медсестра с задранным халатом упиралась руками в стену, а позади, спустив штаны, пристроился Толик.
— Сучка и кобель, — прокомментировала Маша, развернулась и бросилась вон.
— Маша?! — взревел Толик.
Хлопнула дверь. Позабыв о паспорте, оставленном в регистратуре, Маша выскочила из клиники и побежала к автобусной остановке. Она чудом не попала под машину — в глазах было темно, в ушах звучали стоны и хлюпающие шлепки. Узнать о долгожданном ребенке и об измене мужа одновременно — это конец света.
Уже в автобусе Маша опомнилась настолько, чтобы задуматься, что теперь делать. Они жили в квартире Анатолия, и оставаться с ним она категорически не желала. Собрать вещи и уйти. Только куда?
К родителям — не вариант. Они, конечно, примут ее, на улицу не выгонят, но потом вынесут мозг разговорами и нравоучениями. В итоге окажется, что это она виновата в измене мужа, и вообще, растить ребенка без отца — неприлично.
Снять квартиру можно, только ее еще нужно найти. А съехать хотелось прямо сейчас, пока Анатолий не вернулся с работы.
Оставался единственный вариант — «подружка» Николя. То есть друг детства Николай, гей и пилонщик. Они вместе занимались танцами, но Маша в итоге стала переводчицей с норвежского, а вот Коля закончил хореографическое училище, стажировался за границей, а теперь выступал в московских клубах с pole dance — акробатическими номерами на пилоне.
Ему Маша и позвонила, как только вышла из автобуса.
— Машуля, рыбка моя, ты только не плачь! — всполошился Николя. — Я приеду и заберу тебя. Когда? Хорошо, буду!
На него всегда можно положиться.
Телефон обрывал Анатолий. Маша скидывала звонок за звонком,
Вещи Маша собрала быстро. Главное ее богатство — ноутбук и словари, да еще старенькая скрипка. В чемодан летело только самое необходимое, остальные вещи она заберет позже.
В назначенный час Николя поднялся в квартиру и присвистнул при виде Машиных баулов.
— Рыбка моя, да ты всерьез?
— Еще как! — заверила она друга. — Выноси.
Николя не возражал и споро погрузил вещи в машину. Маша крепилась долго, до того самого момента, как забралась с ногами на диван в квартире друга и обняла знакомую с детства игрушку — огромного слона, которого сама же и подарила ему на десятый день рождения. Слезы полились сами. А ведь этот день должен был стать самым счастливым днем в ее жизни!
— Эй, Машуль, не надо плакать, — перепугался Николя. — Что вообще случилось? Я ничего не понял!
— Я от му-у-ужа ушла-а-а… — прорыдала Маша.
— Это я понял. Зачем?
— Потому что он — кобель и сво-о-олочь…
— Это тоже понятно. А что…
— А что тебе тогда непонятно?! — разозлилась Маша и швырнула в него слона.
Николя поймал игрушку и сел на диван.
— Чего он сделал-то? В чем провинился?
— С бабой трахался. — Маша хлюпнула носом. — С медсестрой, в подсобке. Видела собственными глаза-а-ами…
Она снова заплакала, и Николя обнял ее, утешая, как ребенка.
— Не плачь, рыбонька моя. Машуля, солнышко… Да и черт с ним! Ты молодая, красивая, ты себе лучше найдешь…
— Никто мне больше не нужен, — всхлипывала она. — Все мужики одина-а-аковые…
— А я?! — шутливо возмутился Николя. — Я же не такой.
— Угу… ты не такой… — согласилась Маша.
— Машуля, может, по коньячку? — предложил он. — По две капли?
— Нельзя мне. — Маша села прямо и вытерла щеки ладонями. — Я беременна.
Лицо у Николя вытянулось, он попытался что-то сказать, не смог, попытался еще раз, потом вскочил и побежал к бару. Налил себе рюмку, выпил залпом, шумно выдохнул и воскликнул:
— Вот подлец!
Маша грустно улыбнулась.
— Нет, каков мерзавец! — не унимался Николя. — Узнал, что ты… И пошел…
— Не знает он, — перебила его Маша. — Хотелось бы, чтобы и не узнал, так ведь доложат.
— То есть… как?!
— Очень просто. Я была в клинике на приеме у врача, УЗИ делала, узнала, что беременна. Пошла к нему, в отделение. И застала картину маслом.
— И правильно сделала, что ушла! Молодец! Воспитаем! На ноги поставим! Ой… Маш, ты же будешь рожать? Даже не думай об аборте!