Чужая боль

Нетесова Эльмира Анатольевна

Лютый мороз и снег связали руки. И только дорожники не оставались без зарплаты. Она была невысокой, но постоянной, стабильной.

Конечно, и животноводы не сидели без дела. Лопатили, провевали зерно на чердаках. Полеводов заставили перебрать в хранилищах картошку и морковь. Потом послали их на торфоперегнойные горшочки, чтоб было куда посадить весной рассаду.

Жизнь в хозяйстве не замирала ни на один день. Все люди были заняты, каждому находилось посильное дело.

Даже Анна не усидела дома и вместе со сверстниками пошла в овощехранилище перебирать картошку, морковку и лук. За их работой следили взрослые.

Ребятня работала играючись. Именно

потому ее работу проверяли тщательно.

— Анька! Будь внимательней. Почему опять гнилую картоху в хорошую бросила? — придралась бабка Лаврова.

— Это не я!

— А кто?

— Не знаю! — отвечала хмуро.

— Заново заставлю отсек перебрать, — грозила бригадирша сурово.

Анька зло смотрела на Витьку Лаврова. Показывала кулак, зная, что именно он напортачил. Но что скажешь, нравился девчонке этот пацан. Потому не выдавала бригадирше ее сына. Ведь вечером все снова выйдут на улицу, станут играть в снежки и в прятки. И может, Витька Лавров, поймав Аньку за большим сугробом, спешно поцелует ее в щеку, отпрянув быстрее ветра. А может ей показалось? — смотрит на мальчишку и думает:

— Ему хорошо живется. В семье целых в семь детей. Не надо самому везде разрывать на части. А я кругом одна. Перебрать ли картонку, сварить ужин, убрать в доме, все в одни руки. Почему отец с мамкой только одну меня родили? Времени было мало или денег не хватило. Но другие сумели. Наверное, потому что тесно, коек не хватило. Хотя Лавровы по двое на одной спят. И ничего, не жалуются на тесноту. Вот Витька мечтает, вернувшись из армии, свой дом построить и сразу жениться. Но на ком, — краснеет девчонка, вспоминая последний разговор с бабкой.

Та приехала вместе с дедом и гостила целую неделю.

Ох, и досталось Анке. На работу не пустили. На улицу тоже. Наталья Никитична учила внучку готовить.

Блины и оладьи, пирожки и пончики, ватрушки и булки, даже пудинг и запеканку. У Аньки рябило в глазах, а бабка приговаривала, что женщина должна уметь все. Что плохую хозяйку никто не станет держать дома. А ведь любовь мужчины приходит через желудок.

— Голодный побьет и выгонит, — пугала внучку и добавляла:

— А ведь ты уже большой становишься, почти девушкой, кто ж, кроме меня, научит? Вон твоя мамаша ни черта не умела. Совсем отца голодом заморила. Вот и разбежались. А за хорошую жену мужчины держатся.

— А Максим свою жену любит? Почему он ее к нам в деревню не везет? — спрашивала девчонка.

— Если я была бы уверена в ней, не моталась бы так часто в город. Здесь, просто боюсь, что заморит сына голодом, на один чай посадит, больше ничего не умеет не хуже твоей матери. От того часто ссорятся, а ругачки к разводам ведут. Вот и пытаюсь хоть чему-то научить, пока жива. Но, не запоминает, или не хочет. Приезжаем, они снова голый чай гоняют. А что это за семья, если жена мужа не накормит. Дети подавно голодными будут. Ты смотри, учись, запоминай! — наставляла Анну.

Наталья Никитична отучала внучку от бранных слов. Заставляла аккуратно одеваться и причесываться.

— Девочка с детства за собою следить должна. Живи ты со мной, уже настоящей барышней была бы.

— Иди ко мне, Аня, а то бабка тебя вконец измучает, — звал дед на диван и говорил Анке шепотом:

— Не в жратве счастье, детка. Вон, козел траву щиплет и счастлив, никакие пончики с пирогами не нужны. Зато как по лугу носится за козочками. Или те же птахи, червяку рады. Не в пузе любовь живет, а в душе и сердце. Их пирогами не ублажишь. Сама поймешь, когда подрастешь. А невестка у нас нормальная. Деревню не любит. Ну,

что делать, в городе родилась. Главное, чтоб любила она Максима. И не надо им навязывать наше лишнее. Не стоит портить идиллию. Она у всякого своя. Плохо, если человек свою любовь в пузе носит. Ну, какой он человек, животное! И о любви не имеет права говорить. Любовь — это песня. Ее нельзя мешать с картошкой и хлебом. И ты не слушай бабку. Ее песня уже не летает. Вон как напялила старый халат и тапки, сколько лет в них ходит. А ведь была иной, светлой и звонкой. Вот и ты береги свою от всего лишнего. Не путай любовь с картошкой. Песня та должна до стари жить в душе. Тогда ты всегда, до последней минуты будешь самой счастливой…

Аня слушала обоих стариков. Ей до черта надоели их нравоучения и морали. Девчонке поскорее хотелось убежать на улицу, где резвились ее ровесники, но бабка не пускала, говоря, что место девочки дома, где она учится всему и Аня с нетерпением ждала, когда бабка с дедом уедут домой. Но они в этот раз не спешили уехать в город.

Им, как они говорили, надоела невестка, командовала всеми. От нее устали оба. Вот и отдыхали, отрывались на Ане. Спасло лишь то, что отец пораньше пришел с работы и отвлек внимание родителей на себя. Девчонка, воспользовавшись случаем, тут же выскользнула во двор, слилась с ватагой сверстников и друзей. Заигралась и забыла о стариках.

А они не теряли время зря. И начали с Сашкой свой разговор:

— Ну, сколько можно прозябать в этой глуши? Никакой цивилизации здесь в помине нет. Внучка ни разу не была в театре, не ходила в концертный зал, не посещает библиотеку, даже в цирке ни разу не была. Что из нее получится? Сам подумай! Носится целыми днями по деревне, как телка, задрав хвост. Или думаешь, что с деревенским образованием ее примут в городской институт? Сашка, это же наивно, ты своими руками погубишь будущее девчонки. Неужели хочешь, чтоб она на всю жизнь застряла в этом хозяйстве и стала банальной деревенской бабой? Думаешь, она тебе за это спасибо скажет, когда вырастет? Я очень сомневаюсь. В нашем роду все женщины были интеллигентками. Жили красиво, в свое удовольствие. Оно и тебе пора подумать о семье. Хватит волюшки, пришло время всерьез о жизни подумать. Не будешь же ты до конца жизни ходить в замусоленной вонючей робе и работать с отребьем. Это даже неприлично видеть тебя в окружении тех твоих женщин. Они только и смотрят, как понадежнее к тебе пристроиться.

— Ну, а что вы предлагаете? — перебил Сашка.

— Скорее перебираться в город. Найти женщину, обеспеченную жильем, создать с нею семью и жить нормально.

— Меня так и ждут! — рассмеялся Сашка.

— Да! Ждут! Вот наша соседка, одиночка. Три года назад мужа похоронила, умер от рака, детей у нее нет. Живет в двухкомнатной квартире. Сама себя полностью обеспечивает. Не пьет, не таскается, вполне приличный человек. Почему бы вам не создать с нею семью? Она искусствовед, интеллигентка, мы с нею много лет дружим. Тебе не мешало бы познакомиться с нею поближе.

— Вы забыли Аню!

— Ей в городе будет комфортно.

— Я в этом не уверен.

— Почему?

— Здесь у дочки появились друзья. Их терять из-за прихоти родителей всегда обидно и больно, по себе знаю…>

— У тебя никогда не было настоящих друзей. Сплошная шпана, не вылезавшая из милиции.

— Мам, не говори пустое!

— Ну, а кто из них вышел в люди? — вмешался отец.

— Все! Каждый имеет свое дело, бизнес, все работают, — горячился Сашка.

— Чего ж тебя не устроили к себе? — развела руками Наталья Никитична.