Чужая глубина
Шрифт:
— Держим курс на Око-Луч.
Для управления батисферой, если уж быть до конца откровенными, необходимы всего двое — штурман и капитан. Один отдаёт приказы, другой их исполняет. Просто и ясно. Нет необходимости вслушиваться в гул эфира, выходить на связь с Коконом, каждый час обмениваться с медиком простыми вопросами, подтверждая собственную состоятельность. «Сколько на руке пальцев? Конечно же, пять. Моргни… Теперь улыбнись… Снова моргни… Открой рот… Схвати себя за мочку правого уха… И последний вопрос: кто был первым президентом восточного Промитеа? Да это каждый школяр знает. Безусловно, это Перл
14
Один из видов подводной лихорадки. По сути своей помутнение рассудка
Михас рассуждал о подводном мире сам с собой. Да и с кем ему было говорить? Со своим больным воображением? Механик сильно сомневался, что псевдо-ренегат ответит ему нечто внятное. Но ещё больше он сомневался, что они вообще куда-то плывут. Скорее всего, Одиссей так и висит над Горизонтом, а его двигатели работают в холостом режиме. А сам Михас всё ещё сидит в выходном отсеке. Забился в угол, будто мелкий рачок в свой гигантский панцирь, и пытается избавиться от пятой стадии Глубины. А то что он сейчас наблюдает в иллюминатор — всего-навсего его воспоминания.
Механик бывал здесь тысячи раз. Вахты, патрули, караульные маршруты — каждая деталь подводного ландшафта была не просто знакома, а уже набила изрядную оскомину. Вот горные выступы справа, прямо заросли планктона — настоящий сине-мраморный оазис. Глубинщики называли их Подводными джунглями — соответствующему месту, соответствующее название. Да и в целом здесь было принято не запоминать мудрёные названия на языке Первых мучеников, а давать морским обитателям привычные земные имена. Китов величали слонами, косяки рыб — стаей, медуз — пузырями, а тех же огромных черно-белых плавунов с распущенными плавниками нарекли крылатыми зебрами.
— На два градуса левее, — скомандовал Крошин.
— Там мути много, лучше будет слегка вперёд, а потом взять правее, — равнодушно сообщил Михас и уверенно поправил соскользнувший на плечо шарф.
Ренегат промолчал. Бросил в сторону хищный взгляд и вновь уставился вперёд. А механик, сжав зубы, все-таки слегка изменил курс. Вернее, он попытался сохранить направление, но рука сама отклонила руль в нужном ренегату направлении. Как такое могло произойти? Михас не знал. На протяжении последних пяти часов, а возможно, всего лишь пары минут он мог лишь осознавать творившееся вокруг. Словно беспомощный созерцатель, механик находился где-то между сном и явью, где очень не хотел оказаться, но оказался. В мире и власти проказницы Глубины.
— Ещё полградуса, теперь возьми выше, — продолжил Крошин.
Михас кивнул и исполнил приказ. Теперь он напоминал обычную тряпичную куклу-нарукавник, которой с лёгкостью может управлять любой сопливый мальчуган, спрятавшись под растянутым покрывалом. Прямо, направо, вверх, вниз — да какой, собственно, смысл произносить приказы вслух? Все равно механик поступит ровно так, как
Михас повернул голову и уставился на двойника сэрга Крошина, специального ренегата Подводного адмиралтейства. У самого виска тайного консула внезапно появилась крохотная красная точка, которая довольно быстро превратилась в извилистую нить красного цвета. Неужели Глубина пыталась стать настоящей? Или даже она может испытывать боль?
Глава 10. Дыра в прошлое
Лабиринт остался позади. Впереди открылся широкий берег гладкого озера, которое, раздвинув узкие стены, образовало высокие пустоты. Они сходились в один бесконечный коридор. Покинутый город начинался именно здесь.
В выступах скальных пород виднелись окна и вытянутые балкончики. Несколько уровней жилищ располагались строго в шахматном порядке, но отсюда, с берега, можно было разглядеть лишь крохотную толику границы огромного города. Но даже сейчас, если сравнить его с Четом, можно было без труда предположить, что нынешнее обиталище ихтианов гораздо скромнее и примитивнее этих идеальных архитектурных творений.
Осторожно ступив на хлипкую часть пристани, Крошин внимательно осмотрел несколько привязанных к огромной жерди лодок.
— И вы на этом плавали? — с интересом спросил он у Анука.
— Каменное дерево очень хороший и надёжный материал. Идеально подходит для передвижения по воде и сплаву по порогам, — едва слышно ответил ихтиан.
— Надёжное? — Крошин недоверчиво поморщился и, покачиваясь с пятки на носок, заставил миниатюрную пристань издать страдальческий стон. — Знаешь, с трудов верится.
Прогнившие опоры накренились. Ренегат в целях безопасности вернуться на твёрдую поверхность.
— Лодки, я так полагаю, испытывать лучше не стоит? — уточнил тайный консул.
Пожав плечами, ихтиан равнодушно уставился на призрачные очертания города. Среди густого полумрака можно было различить лишь высокие остроконечные ворота и округлую пристань.
— Как же ты, тогда, предлагаешь нам попасть туда? — наигранно удивился Крошин.
— Как хотите, так и добирайтесь! — не выдержав, выкрикнул в ответ Анук.
Его поступок заставил глубинщиков встрепенуться. Перестав дремать, Хоаким дёрнул головой и подслеповато поморщился. Гилфрид, капаясь в походном мешке, испугано обернулся. И только Крошин, словно ожидая чего-то подобного, расплылся в хищной улыбке.
— О, как вы разнервничались, неподражаемый мерила. Интересно, а что заставило вас так распалиться? Я слышал, что ихтианы ведут себя довольно сдержано…
— Да что вы знаете обо мне и моём народе?! — уже более сдержано произнес Анук.
Ренегат подошёл ближе, задумчиво помял подбородок и, радостно щелкнув пальцами, решил принять вызов.
— Видимо, ни-че-го. Потому, может быть, вы проявите благоразумие и поведаете нам свои тайны?
Задумчивый взгляд ихтиана скользнул по людям и немного задержался на Кимпле. Подавив короткий вздох, Анук медленно поднялся на ноги и выпрямил спину. Его взгляд вновь отметил всех присутствующих.