Чужая игра
Шрифт:
— Что вспоминать о Шалычеве? Дела давно минувших дней…
— Не скажите. Именно Шалычев начал достаточно интенсивную подготовку опытного завода к передаче зарубежным инвесторам. Он пробил эту идею практически во всех инстанциях, но довести задумку до финиша ему помешали… скажем так, некоторые скорбные и непредвиденные обстоятельства.
— Горечь такой большой непоправимой утраты до сих пор терзает мое сердце.
Виктор Егорович ответил мне долгим сумрачным взглядом. И лишь спустя какое-то время он сказал:
— А
— Это меня испортила профессия. Между прочим, в нашем городе убивают почти каждый день. И мне совсем не важно, кто эти люди, хотя по многим из них давно веревка плакала. Моя задача найти убийц. В том числе и киллера, который отправил на тот свет губернатора. К сожалению, это дело у меня забрали уже на начальной стадии разработки.
— Почему — к сожалению? Разве у вас мало работы?
— Работы хватает, — ответил я. — Но убийство Шалычева — это особая статья. Насколько мне известно, в деле много нестыковок и натяжек.
— Что вы имеете в виду? — быстро спросил Виктор Егорович.
— Это вам интересно?
— В свете задач, поставленных передо мною руководством, — очень.
Странно… Чтобы не сказать больше. Мне показалось, что Виктор Егорович изменился в лице. Хотя… что может измениться на каменной маске, покрытой морщинами?
— Всех деталей я уже не помню…
Я говорил, тщательно обдумывая каждое слово. Все-таки интерес Виктора Егоровича к убийству Шалычева показался мне подозрительным. Тем более, что с материалами по делу он явно был знаком.
Но ему хотелось знать то, что осталось за кадром, образно выражаясь. А точнее — его интересовала версия майора Ведерникова.
Он что, считает меня Шерлоком Холмсом? М-да…
— …поэтому я считаю, что искать убийц Шалычева нужно не здесь. Так же, как и заказчиков.
— А где? — спросил Виктор Егорович, вперив в меня свой змеиный взгляд.
— Все это только мои предположения… Но мне кажется, ноги в этом деле растут из столицы.
— Факты!
— Их почти нет. Однако наша служба наружного наблюдения за неделю до убийства Шалычева зафиксировала повышенный интерес к нему со стороны военных.
— Даже так? А в чем он выражался?
— Ему прицепили солидный хвост. По Шалычеву работали несколько машин, что, согласитесь, уже кое о чем говорит. Причем весь транспорт, задействованный в наружном наблюдении за губернатором, был не наш. И вели его весьма профессионально.
— Тогда почему в деле об этих фактах не сказано ни слова?
— Потому… — Я криво ухмыльнулся. — Данные нашей «наружки» просто испарились. Из дела их изъяли.
— Кто это мог сделать?
— Скажем так — заинтересованная сторона. Люди, которые имеют немалую власть.
— Возможно… А почему вы думаете, что Шалычева вели военные?
— Зафиксирован оживленный радиообмен. Использовавшаяся для этого аппаратура была большой мощности. Такая есть только у военных. При этом
— И это все?
Я немного замялся. Говорить, не говорить…
А, ладно! Пусть знает. Если уж мы теперь в одном котле варимся, нужно быть по возможности откровенным.
— Нет, не все. В эти дни военный аэродром, расположенный вблизи города, работал с повышенной нагрузкой. Чего раньше не случалось, так как у них с горючим всегда большие проблемы. Причем летали самолеты транспортной авиации.
— Ну, это, как говорится, вилами по воде писано…
— Не совсем так. По отдельности эти факты мало о чем говорят. Но если их объединить… На месте следователя, который ведет дело Шалычева, я бы допросил командира авиабазы, летчиков и техников. Пусть расскажут, что они возили в чревах своих «коров».
— Интересная мысль…
Лицо Виктора Егоровича потускнело, будто он спрятался в тень. Мне показалось, что мои откровения ему не понравились. С чего бы?
— Но про то ладно, — продолжил он уже более твердым голосом. — Пусть это дело раскручивают те, кому по штату положено. А мы вернемся к нашим баранам…
Он посмотрел на свои наручные часы.
— Времени у нас уже немного, — сказал Виктор Егорович. — Итак, в оплату за услуги Шалычева «Витас-банк» перевел в западные банки на его счета около десяти миллионов долларов. Мы знали про этот факт, но кто исполнитель — выяснили совсем недавно.
— Скажите, чем так ценен этот завод? Вы ведь сами говорили, что многие наши предприятия — всего лишь куча металлолома.
— В физико-техническом институте, которому принадлежит завод, есть засекреченные лаборатории, где работают над такими экзотическими типами и видами оружия, что человеку непосвященному они могут показаться фантастикой в чистом виде.
— Этого добра еще при советской власти хватало.
— Кстати, взрывчатку, которой был снаряжен патрон в стволе ружья вашего бывшего коллеги капитана Свекольникова, изобрели именно в физтехе.
Я оживился. И спросил не без задней мысли:
— А где ее производят?
— Производят эту взрывчатку — пока в небольших количествах — как раз на опытно-экспериментальном заводе, глубоко под землей. Надеюсь, вы понимаете, что это совершенно секретные сведения.
— Я не сегодня родился…
— Я просто напоминаю.
Виктор Егорович умолк и, как мне показалось, заколебался.
Но затем все же решился: подошел к сейфу, открыл его и достал оттуда продолговатый футляр, похожий на пенал для большого набора слесарных инструментов.
— То, что вы сейчас увидите, лишь малая толика разработок физтеха. — Виктор Егорович открыл футляр. — Изготавливаются такие штуковины на опытно-экспериментальном заводе. После ознакомления с этим образцом вам будет понятен повышенный интерес зарубежных инвесторов к нашему региону и к заводу в частности…