Чужая корона
Шрифт:
Но по совести, не мог я людей в рабство продавать. Просто нехорошо это, да и всё.
И какое же решение будет?
Да простое, конечно же. Понадеемся на русский “авось”. Если спросят, то потяну время, а если не спросят, так и не надо.
Утром я проснулся, привычно уже спрятал золотую посуду от графа Лурга в сейф и поплелся в ванную. Побрился, причесался, умылся. Втянул ноги в джинсы, накинул футболку, проверил почту в Интернете. Помимо обычного спама от всяких-разных, в почтовом ящике оказалось письмо от “Санскара”, с новинками. А это ещё откуда? Ах, ну да, я
Вот бы ещё найти небольшой такой станочек, сверлильный, чтобы можно было хорошие стволы сверлить… Да нет, это фантастика. Тогда уж проще в тот мир пулемет перетащить, чем такой станок.
На кухне закипел чайник, мимо мамы протиснулся к полкам с посудой, взял свою чашку, забросил пакетик, залил кипятком, унес в свою комнату.
Короче, день как день. Не считая того, что сегодня у меня дело важное.
Тренировка с Молчаном и Чеботаревым, я уже давно туда не хожу, все больным прикрываюсь. И прийти на тренировку - очень хороший повод расспросить, куда же так неосторожно попала Мишкина любовь.
Молчан ничего толком мне не сказал.
– А хрен его знает.
– С прямотой высказался Игорь.
– Говорят, что клуб у них такой, по интересам. А на самом деле секта это и есть.
– Что за секта?
– Заинтересовался Чеботарев. Гюго, он тоже с нами был, подошел поближе, вопросительно на нас поглядел.
– Вот есть тут одна… Помнишь, жирный такой боров со слета? Серьезный такой мужчина…
– Помню.
– Сказал Чеботарев.
– Помню его, конечно же. Хорс?
– Какой он Хорс!
– Махнул рукой Молчан.
– Петренко его фамилия. Так к нему как-то раз обратились, он откликнулся. Собрал вокруг себя людей, “Аум Сенрикё” устроил небольшое. Вот уже лет с десять. Говорят, что какой-то бывший комсомольский работник по партийной линии, сначала в религию ударился, был попом пару лет, да не приняли его что-то там, вот решил сам себе паству набирать.
– И много у него народу?
– Да не знаю. От нас его отказали давно уже, достал своей славянской благодатью всех и каждого. Да и девушки жаловались, вроде как приставал к ним. Короче, отказали ему, разругались даже. Дрались вроде бы, но не знаю, врать не буду.
– Слушай… -Я присел на краешек мата, на колени положил тренировочный меч, чтобы что-то в руках крутить.
– Тут дело такое… Помнишь Мишку? Который со мной приезжал?
– Который, здоровый или худой?
– Худой.
– Да помню. Он ещё там на девушку одну запал… Анастасия, да?
– Ну да. Теперь вот хочет её из секты этой вытащить. Меня попросил узнать, что у них да как.
– А это тот, который тогда к нам в отделение попал? Студент такой, худой? Да?
– Внезапно спросил Гюго.
– Ага, он самый… Ну так вот, о чем я? Анастасия его, похоже, крепко встряла. И Мишку с собой зовет, а тот не хочет связываться, а хочет, чтобы девушка туда больше не ходила. Вот и спрашиваю, что за секта да как оттуда девчонку вытянуть.
– Родители.
– Сказал Чеботарев.
– Сначала спроси у родителей, может, не так все и страшно. А если страшно, то и самим им это надоело. Может, родители
– Да…
– А вообще.
– Вдруг Чеботарев стал жестким очень.
– Если человек не хочет из секты выходить, так его и не вытащишь, только сам пропадешь.
– Это понятно… В выходные Мишка будет свою даму уговаривать дурью не маяться.
– Слушай, а фамилия-то его как?
– Внезапно спросил Гюго.
– Петренко, да? А возраст? А имя есть?
– Не знаю…
– Давай, пробью его через наших, мало ли что. Вдруг за ним что числится. Здоров же будет выглядеть глава общины, если на нем пару дел висит и три ходки в зону по 121-ой статье…
* - статья 121 УК РСФСР от 1960 года устанавливала уголовную ответственность за мужеложство.
– О, тоже хорошая идея…
Ну вот, кое-что начинает налаживаться.
Под вечер прогулялся по городу, зашел по одному адресу.
Небольшая такая конторка, вроде бы ничего особенного и нету. Промзона и есть промзона. Когда-то был большой завод, вывеска посеревшая и покосившаяся гласила, что это ни что иное как “Московский завод изделий драгоценных металлов”*, да вот только проходная заколочена досками крест-накрест, и окна изнутри пыльные-пыльные.
* - любое совпадение случайно.
Обошел здание, ткнулся в не очень приметную дверку, и попал в небольшой офис. Парочка охранников при входе глянули на меня недружелюбно. За их спинами появился старший смены, серьезный дядька с грустными глазами.
– Вы к кому, молодой человек?
– Спросил.
Надо же, вежливый какой.
– А к Матвиенко… Александру Степановичу. Или Ринат Борисович… -Вспомнил я визитку, которую получил от Петра Сергеевича. Золотом занимаются, да…
Вышел седой, но крепкий ещё дедок, лет шестидесяти с виду, с совершенно простым рязанским лицом, украшенным небольшой бородкой, в сером халате и тонких перчатках, на лбу поверх округлой белой шапочки очки с сильной лупой.
– Войдем…
Внутри это оказалось целое производство. Что они там делали, я спрашивать не стал, видел, что станки форму под золото вырезают… А уж куда дальше-то, так мне не очень известно.
Дошли до кабинета, похожего скорее не на кабинет ювелира, а на каморку ведущего конструктора. Всюду чертежи, линейка вот валяется, кульман даже стоит, в углу, весь в пыли, на простом школьном столе довольно современный компьютер, подключенный к сети.
– Матвиенко, Александр Степанович.
– Представился дедок.
– Вас кто рекомендовал?
– Петр Сергеевич.
– Я протянул ему визитку.
Александр Степанович визитку взял, перевернул, поглядел, отдал мне. Жестом пригласил присаживаться.
– Что есть? Показывай.
С золотом он возился почти столько же, сколько и Вячеслав Брониславович. Капнул, изучил, подумал, назвал цену.
– Согласен. Но у меня много есть.
– Не страшно.
– Спокойной ответил Матвиенко.
– Нам много и надо.