Чужая любовь
Шрифт:
- Женщина или мужчина?- удивлённо спросила Катя.
- Мужик, конечно, зачем мне баба? Здесь баб и так хватает,- добавила Вера Павловна.
Екатерина, молча и послушно, продолжила чистить и бланшировать лук, радуясь за бабушку Веру, которая будучи в возрасте нашла себе поклонника.
После трёхчасовой работы на кухне старушка заявила: «Всё, Катерина, я ополоснусь и отдохну пару часиков, а ты мне платье погладь, да сама нафуфырься, волосы навей. Я там, в шкафу у тебя бирюзовое платье видела, его и наденешь».
Катя чтобы не расстраивать Веру Павловну, погладила
– Вера Павловна, к скольким часам ваш гость обещал прийти,- поинтересовалась девушка.
– Я приказала к одиннадцати вечера, чтобы успеть старый год проводить и к встрече нового сильно не захмелеть.
– Молодец вы, Вера Павловна. Как старичка окрутили. Вы приказали, и он выполняет.
– С чего ты решила, что старик? Не хочу я хрыча морщенного. Молодых и красивых люблю.
– Молодой, красивый и послушный кавалер, и как комнатная собачонка.
За пять минут до прихода гостя старушка нарядилась в платье и торжественно села за стол, Катя последовала её примеру. При звонке домофона Вера Павловна встрепенулась, вскочила, чуть не упала, запутавшись в тапочках, сама ринулась к двери, приказав девушке сидеть.
Екатерина не страдала от излишнего любопытства, но всё же, ей очень хотелось увидеть поклонника своей бывшей квартирной хозяйки. Она понимала шутки Веры Павловны про возраст своего воздыхателя и встала, чтобы стоя поприветствовать пожилого человека, но вместо ожидаемого гостя с цветами, пакетом и коробкой с куклой в гостиную робко вошёл на удивление стеснительный Геннадий Владимирович, слегка подталкиваемый в спину бабушкой Верой.
Не зная, как этому отнестись, в порыве возмущения Екатерина хотела высказать свой протест, но не нашла что сказать, чтобы не обидеть Веру Павловну, а только рассеянно молчала приоткрыв рот.
– Проходи, Генчик, проходи. Тапок, Екатерина, у тебя мужских не нашлось. Да, ладно, из дома принесёшь. Старые тапки принесёшь, новые в новый дом не покупай. Не стесняйся. А то мы тебя заждались, да и Катерина с работы приехала, сразу к готовке, есть хочет, видишь, с открытым ртом стоит. Уж как она тебя ждала, как ждала и намалевалась, и навилась, и нарядилась.
– Что вы, бабушка, такое говорите, - попробовала возразить хозяйка.
– Садись, Катерина, в ногах правды нет. И ты, Генчик, что стоишь, кому цветы принёс? Давай дари, не бойся, возьмёт сейчас, старуху не станет обижать. А в пакете у тебя что? Гостинцы? Пакет давай мне, я разберусь.
Приняв цветы, как спасение и предлог, Катя вышла из комнаты, чтобы поставить их в воду. Она не догадывалась раньше про их нечестные тайные действия. Сговор Веры Павловны с Геннадием Владимировичем за её спиной обижал.
Геннадий Владимирович застенчиво, подбадриваемый няней, открывал шампанское, заполнял бокалы. Вера Павловна произнесла тост, как тамада- распорядитель руководила за столом, но нахваливала в отличие от того не хозяйку дома, а своего Генчика, вспоминая его бабку, с которой были подружками. Катя ела, что ей
- Екатерина, у родителей твоих разлад, на путь наставить некому, да не всякий правильные повороты судьбы видит. Четыре года ты у меня на глазах живёшь, больше о тебе знаю, чем ты думаешь. Как ты овдовела, Геннадий сразу ко мне прибежал, сознался, что не может жить без тебя. Год траура ждал. Руки твоей попросил, я согласилась. Замуж тебя отдаю, не бойся. В хорошие руки. Ну, что ты, Генчик, стоишь? Где кольцо? Я наказывала лучшее купить, Катерина самого лучшего достойна. Доставай. А то опять мне ныть будешь: «Помоги, бабушка, люблю её. Жить без неё не могу».
Бой курантов, включенного теперь уже Верой Павловной телевизора, вывел Катю из ступора. Геннадий Владимирович, стоя на колене, протягивал ей кольцо и что-то говорил о чувствах, огромной любви.
– Говори, да, Катерина и давай Геннадию палец! Что ты руки за спину спрятала? А то будете ходить кругами, жизнь короткая, надо мне всё успеть.
Выполняя приказ няни, Катя протянула руку. Кольцо оказалось в пору. Поцеловав её палец, он встал с колена и, властно прижав её к себе и прошептав: «Спасибо! Спасибо, спасибо!», страстно припал к губам. «Как хорошо, что здесь бабушка Вера, иначе я первая потащила бы его в кровать, но была сверху, чтобы не мелькала его родинка на заднице»,- думала Екатерина, чувствуя огромное желание.
Потом опять говорила Вера Павловна о наступившем годе, в пожелании счастья, о новой семье, о Зое, которую Генчик поклялся любить не меньше своих будущих детей.
Геннадий Владимирович в ответ благодарил женщин, младшую, что осчастливила его коротким словом ДА, и старшую, которая всячески помогала в достижении мечты.
Вера Павловна выслушав благодарственную речь мужчины, приняв от Кати и от Геннадия Владимировича подарки, сославшись на усталость, ушла спать с чувством огромного удовлетворения.
Геннадий Владимирович говорил ей о чувствах, что мнение Олеси, считавшую Катю разлучницей было не беспочвенно. Она ему нравилась ещё, будучи девушкой Никиты и в своих эротических снах, вслух повторял её имя, ненароком настраивая жену против Екатерины.
– Когда я узнал, что вышла замуж и родила ребёнка, я чуть не сошёл с ума. Постоянно спрашивал, почему не за меня? Почему родила не от меня и не мне? Я, как мазохист, приезжал каждое утро во двор и видел, как вы привозили Зайку, он обнимал и целовал тебя. Я терпел, чтобы не закричать от боли, говорил себе, что больше не приеду, но опять приезжал, чтобы увидеть тебя и мучиться от боли. Потом, когда ты осталась одна, чувствуя твоё пренебрежение и высокомерие, чтобы как то смягчить твоё сердце, решил сблизиться с Зайкой. Раньше никогда о детях не думал, но она заставила меня не только думать, но и мечтать. Я получаю огромное удовольствие от общения, игр с ней. Я вначале думал, что она дочь Никиты, но характер у неё не его и не твой.