Чужая мечта
Шрифт:
— Сходите до окопчика, посмотри там чего. По всему выходит — не просто так они здесь оказались. Занятный метод сбора платы за пользование общественным сортиром придумали. — Корень улыбнулся. — Авгур, чего там нашел?
— Четыре автомата, по два магазина к каждому, россыпью сотня патронов. Два пистолета, ножи. И вот, — я передал ему пошорканый дробовик.
— И вот… — передразнил меня Петрович, — ох, шпаки, намучаюсь я с вами. Сходи с Белычем, глянь, чего там есть. Потом этих, — он показал на трупы, — туда забросьте. А я отдохну. Переживательный день сегодня с самого
Идти пришлось недалеко — шагов тридцать, но пока Белыч уверенно не поднял крышку лаза лежки бандитов, я не мог сообразить, откуда они могли незаметно выскочить. Окопчик оказался нормальным таким блиндажиком на четыре посадочных места. Даже с самодельным перископом, собранным из древней оптики фотоаппарата «Зенит». В двух мешках нашлось еще три ствола: ухоженный АК-74 в пластике, Сайга-12К для охранного использования с магазином на 10 патронов во вполне приличном состоянии и разболтанная G.36. Жалко, последнюю восстановить быстро не получится. А семьдесят четвертого я возьму. Или Сайгу. Помимо этого — несколько ПМ почему-то в разобранном виде, пара десятков РГД-1, водки шесть бутылок, солидный брикет — граммов на триста — анаши, и в завершение — четыре самодельных контейнера из китайских термосов для артефактов, судя по весу — не пустых. Пока я проводил инвентаризацию, Белыч копался в найденных им коммуникаторах.
— Знакомые кто? — я кивнул головой на ПДА.
— Угу, — сталкер на секунду задумался, — не так чтобы очень. Встречались иногда на дорогах.
Собрав в один мешок, то, что по обоюдному мнению нам могло еще пригодиться, мы с Белычем быстро перетаскали трупы в их блиндаж.
Петрович сидел на берегу — он уже переоделся в то, что раньше носил покойный Брыль, и смолил свою ментоловую сигарету.
— Закончили?
— Да, — отозвался Белыч, — глянешь, брат?
— Так скажи.
— АК-74, Сайга двенадцатая, тактическая, был еще Хеклер G.36, но убитый, быстро не восстановить. Так, по мелочи всякого и четыре артефакта в контейнерах.
— Интересное что-то?
— Не смотрели еще.
— Посмотрите. Или я должен все делать?
— Да в общем-то, твои трофеи, брат, — пожал плечами Белыч.
Петрович щелкнул пальцами, отбрасывая бычок, поднялся.
— Показывайте.
Белыч открутил крышку с одного термоса и вытряхнул на траву склизкий комок «Слезы комсомолки», так же поступил и с остальными и вскоре на траве, рядом со «Слезой» оказались полупрозрачная «Лента Мебиуса», красно-коричневые «Мамины бусы» и светящаяся «Снежинка».
— Что это? — без интереса спросил Корень.
— «Слеза» от похмелья, если в водку предварительно кинуть, — начал перечислять проводник, но Корень горестным стоном прервал его:
— М-м-м-м, где ж они вчера были, урки вонючие!
Я понимающе улыбнулся, а Белыч продолжил:
— Это «Лента Мебиуса» — я не испытывал никогда, но говорят — если ее в каком-нибудь месте закопать — обязательно через сутки там же окажешься.
— Бред какой-то, — прокомментировал Петрович. — Дальше.
— «Мамины бусы» — кровь сворачивается моментально, когда к открытой ране прикладываешь. Полезная вещь.
— Понял.
— «Снежинка». Ослабляет разряд электростатических аномалий. Прилично ослабляет. После удара выжить можно.
— Понял, сколько все это добро может стоить? В баксах, не в местных фантиках..
— «Слеза» со «Снежинкой» по пятьсот примерно. «Бусы» восемьсот, «Лента» тысячи полторы.
— Заберешь себе и мы за все в расчете. Согласен?
— Это больше, чем мы договаривались.
— Насрать. Считай премия авансом. Теперь ты, Авгур хренов! Я должен был легкие выхаркать, чтоб ты понял чего делать?!
— Не, Петрович, глаза посильнее в следующий раз пучь — я сразу врублюсь, а вот это твое — «кхе-кхе» вообще не понятно.
— Смотри, племянник, дошутишься! — он погрозил мне пальцем. — Пожалуюсь на тебя Костику. Тьфу, ты, боже, — привычно перекрестился, но ничего про покойного Костика не добавил. — Ладно, что там с трещотками? Придумали?
Белыч подумал и сказал:
— АКСы здесь оставить придется, нам еще долго топать, лишние четырнадцать килограммов тащить ни к чему. Думаю, прикопаем до возвращения. Сайгу пусть Макс возьмет, я так понял — он в вашей паре редко стреляет?
— Вообще не стреляет, — скривил лицо Корень, — понтуется только, а я всю работу делаю.
— Вот пусть и возьмет, там много умения не надо — главное в нужную сторону ствол повернуть.
— Согласен.
— Семьдесят четвертый ты возьми. «Глоки» в твоих руках, конечно, дело, но против серьезной зверушки бесполезно. Да и дальше пятидесяти метров — проблема попасть.
— Ладно, согласен. Давайте копать яму под арсенал.
Белыч указал место, и мы втроем споро выкопали ножами яму для тайника. Минут через пятнадцать закончили, привалили несколькими булыжниками, скрывая от посторонних взглядов место и делая его заметным для себя. После чего выпили на троих банку тоника и Петрович сказал:
— Вроде как отдохнули. Идем дальше?
— Нет, парни, — Белыч демонстративно сел и скрестил на груди руки. — Чем угодно клянусь: не пойду дальше, пока мне не объяснят, что здесь происходит.
— Чего не так? — делано удивился Корень.
— Да все не так, брат. Поставьте себя на мое место: приходят два по виду совершенных лоха в бар. У одного даже туфли лакированные и галстук из-под штормовки торчит, — это он про Корня, — а второй — тормоз отчаянный, на пустом месте буксует, — это уже про меня, хотя не помню я за собой никаких пробуксовок. — Вешают всем лапшу на уши про вертолет, сафари. А идут к Рыжему лесу! Не на Кордон, где такая публика под каждым деревом сидит, а к Рыжему лесу! Ладно, пусть к лесу. Может быть, кто-то наводку дал: зверья там действительно немеряно. Но скажите мне, где принято ходить на охоту с «Глоками»? И что это должна быть за охота? Покажите мне любую тысячу обычных толстожопых охотников, хотя бы один из которых может сделать три дырки во лбах за одну секунду? В каком охотничьем обществе учат таскать человеческие трупы? Он ведь даже не поморщился, — Белыч обличающее показал на меня указательным пальцем.