Чужая мечта
Шрифт:
Петрович был абсолютно прав — следовало поспешить. Мы поднялись на пандус, перелезли через перегораживающий вход электрокар, и вошли в ворота исчезнувшей лаборатории.
Лаборатория. Бюро пропусков
Сразу за воротами, помеченными как «Х-19/2», потолок существенно понижался, теперь до его верхней точки было метра четыре, вдоль стен висели гирлянды из толстых кабелей в металлических рубашках — и никаких следов разрушения! Казалось, что вот-вот из-за очередного поворота нам навстречу вылетит желтый погрузчик, сверкнет фарами и пронесется
Пару раз оглянувшись, я решил, что с меня экспериментов достаточно и теперь я буду смотреть только туда, где есть свет.
Дорога под нами ощутимо пошла вверх, вильнула вправо и мы снова остановились перед очередными воротами. В этих снизу была прорезана узкая и низкая дверца. Чуть перекошенная, она висела на одной петле; вторая петля, выдранная из паза, лежала на полу. Здешняя архитектура с обилием препятствий начинала утомлять. Знал бы я тогда, сколько еще ворот и дверей мне придется открыть в этом подземелье!
— Вот никак не могу сообразить: как же они эвакуировались отсюда? — Корень растерянно оглядывался вокруг.
Признаться, меня тоже заботил этот вопрос. Пока что нам не встретились следы поспешного бегства персонала — никаких брошенных коробок, рассыпанных бумаг, забытой спецодежды — ничего! На действующей овощной базе бардака и то больше!
— И следов разрушения не видно, — добавил Петрович. — А ведь говорилось о взрыве.
— Может, взрыв был на нижних уровнях?
— Не знаю, Макс. Не знаю. Посмотрим.
— Это о каких таких нижних уровнях речь идет? — вмешался любознательный Белыч.
— Мы спустимся до двенадцатого, — задумчиво пробормотал Петрович, — как минимум.
Кое-как протиснувшись сквозь повисшую дверцу, мы опять остановились в раздумье: перед нами открылось два пути — первый заканчивался у раскрытого зева грузового лифта перед опущенным шлагбаумом, второй, образованный дорожкой для пешеходов, обрывался у тройного турникета перед еще одним пропускным пунктом. Над стеклянной кабинкой вахтеров висела когда-то светящаяся вывеска с обычным в таких местах предупреждением: «Стой! Предъяви пропуск!». В стене справа — небольшое, забранное решеткой из сантиметрового прутка, полукруглое окошко, закрытое изнутри картонкой, рядом деревянная, крашенная зеленой эмалью дверь с табличкой «Бюро пропусков».
Белыч остановился, посветил фонарем в стороны, на потолок за турникетами, подсветил внутренности вахты.
— Жарка впереди. Даже, кажется, две. На потолке вижу два обгоревших пятна и копоть. Но может быть и одна. Они не всегда в одно место бьют.
Он достал из кармана болт и, зайдя немного вбок, бросил его почти вдоль турникетов с той стороны. Жарка обнаружилась, когда болт рикошетом отскочил от стены и покатился по полу. Аномалия располагалась посреди холла за пропускным пунктом и на первый взгляд ничем нам не грозила.
Перепрыгнув через преграждающие проход планки, мы оказались на территории лаборатории Х-19/2.
— Мы все-таки дошли,
— Так чего далеко ходить? Давай бюро пропусков взломаем, там и остановимся часа на четыре.
— Бюро? — Корень посмотрел на зеленую дверь, оставшуюся за спиной. — Это дело. Там и список телефонов должен быть и номера кабинетов абонентов. При вдумчивом подходе можно от лишней беготни избавиться. Найдем коменданта, начальника охраны или еще какого-нибудь АХО-шника. У этих по штатному расписанию должны планы помещений быть. Полные, а не наши куцые обрывки. Повезет, так и эвакуационные выходы найдем. А, Белыч, ты, как эксперт по Зоне, что скажешь?
— Знаешь, брат, я по подземным объектам как-то не очень. Говорил же — не люблю я их. Тоскливо здесь, аж выть хочется.
Проводник уже стоял возле двери, которую предстояло взломать. Он подергал ее за ручку, полотно осталось неподвижным.
— Сволочь, она наружу открывается, не продавить. Ну что? Выбиваю?
— Нет, стой! Она целая нужна. С той стороны грузом подопрем — хрен какая собака влезет. Аккуратно нужно. — Корень присел, посветил в замок, довольно хмыкнул, — Макс, там где-то возле вахты моток стальки валялся. Будь добр, посмотри.
Я искал проволоку, пока не наступил на неё. Петрович скрутил из неё какую-то фигушку, сунул в замочную скважину, немного покрутил, заставил при этом меня то приподнимать дверь за ручку, то придавить её к полу. Не знаю, помогли ли мои танцы без бубна, но через минуту Петрович поднялся, отступил чуть в сторону — так, чтобы между ним и дверным проёмом оставалось полотно, приказал нам приготовиться и легко открыл дверь.
Корень стоял в тени, и его не было видно, Белыч сидел подо мной на одном колене, сжимая в здоровой руке свой видавший виды ПМ, а я, возвышаясь над ним, вскинул на прицел Сайгу.
Из ярко освещенного проема на нас вывалилась черная мумия! Рот её был перекошен в страшном крике, руки вытянуты вперед, скрюченные пальцы, казалось, вот-вот ухватятся за ствол моей Сайги, длинные светлые волосы, перехваченные резинкой в «конский хвост», лохматым опахалом махнули перед моим носом и мы открыли беспорядочную стрельбу. Скорее от испуга, чем по необходимости. Вспышки выстрелов добавили света, а звуки больно ударили по привыкшим к безмолвию барабанным перепонкам. Краем глаза я успел заметить, как колобком за наши спины выкатился Корень, сразу принимая позицию для стрельбы с колена. Расстреляный из двух стволов мертвец отлетел внутрь помещения, и только потеряв его из вида, мы прекратили стрельбу.
— Н-дя, — протянул за спиной Петрович, — не повезло бабенке. Померла страшно, да еще и после смерти отморозки над телом надругались.
— Чего? — мы с Белычем одновременно повернулись к нему.
— Ничего, бойцы! Когда в следующий раз будете мертвых гасить, делайте это потише, ага? А то ушам больно.
Раздвинув нас локтями, он прошел в бюро пропусков. Мы с проводником смотрели друг на друга и глупо улыбались.
— Эй, вандалы! — послышалось изнутри, — Уберите её отсюда. И вообще, пока стрелять не научитесь — занимайтесь чистотой!