Чужая невеста. Я тебя украл
Шрифт:
– Да, конечно, - отвечаю пересохшим голосом.
– Конечно.
– Закрой, пожалуйста, дверь. Но перед этим убедись, что кое-кто не подслушивает в коридоре.
Я краснею с головы до пят и обратно, но выполняю просьбу Дархана. Маржан в коридоре нет, я возвращаюсь и сажусь на диван. Как-то получается, что довольно далеко от Дархана. Он подъезжает ко мне и тянет к моей руке.
– Я знаю, что ты слушала наш разговор с Маржан. Понял это не сразу, но когда ты влетела в кабинет, и не было слышно, будто ты бежала издалека, мне все стало ясно.
– Вы… очень
– Давай на “ты”?
– предлагает мужчина, сжав мои пальцы.
– Я ужасно прагматичный человек. Поэтому буду говорить с тобой на языке фактов. Ты в положении и прячешься от неприятностей в нашем доме довольно успешно, пока не привлекаешь внимания. Как только твоя беременность станет заметной, поползут слухи. Нехорошие слухи для тебя - одинокой, незамужней девушки. Грязными эти сплетни будут и для меня - вдовца, в доме которого ты якобы прислуживаешь. Ты и сама это понимаешь. Возможно, ты решишь: почему бы не уйти снова.
Дархан мягко качает головой, он словно читает все мои мысли!
– Я не думала. Всерьез не думала, - добавляю.
– Просто…
– Прошло еще слишком мало времени. Ты не оправилась. Обманутое доверие - это рана, которая не заживет за месяц, а у тебя она глубокая еще с самого детства. Поэтому во всем ты ищешь подвох. Пытаешься быть независимой от других, но лишь по той причине, что боишься обмана и предательства. Не поступай опрометчиво. Даже если я дам тебе денег, сколько захочешь, сможешь ли ты жить одна, с малышом? Как ты будешь содержать его и себя? Как на тебя будут смотреть местные? Уехать слишком далеко? Да, возможно… Но как ты собираешься строить жизнь ребенка? А ты знаешь, сколько всего нужно маленькому человеку и сколько всего нужно будет тебе самой, в моменты, когда малыш заболеет. Не бывает младенцев, которые не болеют… Будет ли у тебя поддержка и финансовые возможности?
– Нет. Ничего из этого нет и не будет. Но может быть… получится?
– спрашиваю у самой себя, но знаю ответ: безжалостное “нет, не выйдет!”
– Отбросим в сторону вопрос финансов. С какими документами ты станешь жить? Свое настоящее имя ты показывать не хочешь. Так?
– У дяди есть связи в полиции, много своих людей всюду. Он злопамятный и быстро меня найдет.
– Значит, и этой возможности у тебя нет, - обрубает Дархан.
– Думаю, предложение Маржан ты уже знаешь. Она предлагает мне поднять кое-какие связи, сделать документы для тебя и сочетать нас браком, чтобы малышу и тебе было комфортно и безопасно жить. Маржан будет любить твоего ребенка, как своего. Лучшую няньку и сиделку, лучшую помощницу тебе не найти. У тебя же появится время и возможность обучиться чему-то, получить профессию, навыки, расширить кругозор и стать по-настоящему независимой не в пику кому-то, но для себя. Остается лишь один нюанс.
– Брак, - выдыхаю так, словно это ядовитый дым, который жжет мои легкие и опаляет их.
– Давай я сразу избавлю тебя от неловкости и скажу, что наш брак не будет консумирован, - похлопав меня по руке, Дархан отъезжает к окну, выглядывая на улицу, будто увлечен разглядыванием двора.
– Я не собираюсь требовать
На моем лице проскользнуло облегчение, а на губах появилась улыбка. Мне даже говорить ничего не пришлось, Дархан сам за меня все сказал.
– Осталась чистая формальность. Ты станешь моей женой?
– предлагает Дархан на расстоянии, едва взглянув в мою сторону.
– Я… Могу я подумать?
– выскальзывает из моего рта.
Наверное, это ужасно нелогично просить отсрочку в момент, когда мне предложили столь многое - буквально шанс на новую жизнь, возможность все изменить и больше никогда не касаться прошлого и тяжелой жизни в семье дядюшки.
Я должна согласиться…
Но в почему-то прошу отсрочки.
Дархан кивает, я прощаюсь с ним, уходя к себе в комнату.
Долго лежу без сна, оставшись наедине со своими мыслями.
Разум твердит: “Соглашайся…”, а сердце каким-то крохотным уголком еще ждет чуда, ждет, чтобы Аслан меня нашел вопреки тому, что я сама решила больше его не видеть!
Уф…
Что же это такое?
Хваленая женская логика?
Я от него ушла, потому что сама захотела, а теперь думаю с обидой: почему он меня не ищет!
Надежда в самом уголку сердца теплится.
Неужели этой крохотной искорки хватает, чтобы продолжать ждать чуда вопреки…
Я думала всю ночь и на протяжении целого утра - тоже.
Мне даже просыпаться не пришлось с рассветом, я уже не спала, когда вышла смести снег, выпавший за ночь, и поиграть с Алмазом.
Возвращаюсь в дом, щеки немного застыли и кончик носа красный.
Маржан журит меня, проверяет, достаточно ли я тепло одета, приглашает позавтракать, сообщив, что Дархан еще спит. Говорит, что он провел бессонную ночь, поэтому пусть отоспится хорошенько.
При этом Маржан ни словом меня не упрекнула, ни о чем не спросила, просто посмотрела. Но я чувствую, что она ждет решения.
Знаю, что она будет рада, если соглашусь на предложение Дархана.
Это такой выбор, когда выбора особенно нет.
– Выпей, согреешься, пока каша доходит, - предлагает Маржан.
Я беру чашку с наваристым чаем, мы обсуждаем, что приготовить на ужин. Телевизор на кухне едва слышно бормочет.
Знаю, Маржан ждет утренний выпуск любимой передачи.
Я почти не обращаю внимание на диктора, но слух вдруг улавливает знакомую фамилию, и сердце останавливается. Я не ищу пульт, чтобы сделать звук громче.
Мой слух обостряется, зрение - тоже.
От услышанного звуки всего мира глохнут, но разум продолжает складывать слова по движениям губ диктора и надписи на экране: “Страшная трагедия: никто не выжил”
– Участок трассы очень сложный. Пожарные не могут добраться до горящих машин. Они ждут приезда спецтехники, но все говорят одно и то же: когда приедут спасатели, они извлекут из горящих машин только останки. Шансов выжить нет. Трагедия унесла жизни старших сыновей Салмановых и Мержоевых. В регионе уже объявлен день траура. А теперь к другим новостям…