Чужая Невеста

Драч Маша

— Так ты у нас с микрофоном по городу бегаешь? — с едва различимой насмешкой спросила Юля.

— Нет. Я практику проходила в журнале. Тележурналистика — это не мое, — лаконично ответила я.

— Это же скучно, — отметила Юля. — Все эти университеты, учеба, практика. Давайте поговорим о чем-то другом.

Я заметила, что Юля обменялась быстрым взглядом с Диной. Очевидно, что они были между собой в каком-то сговоре, что явно имел прямое отношение ко мне. Похоже, из троицы только Катя была спокойная и равнодушная к сплетням.

— Ты

девушка Вала? — прямо спросила меня Юля.

Почти прямо, снова увиливая от похожего вопроса, но с одной поправкой. Вместо Вала должен быть Бабай.

— Нет, — снова честно ответила я и ощутила, что Дина внутренне сильно напряглась.

Возможно, стоило бы сразу всё расставить по своим местам. Но меня ни капли это не тревожило. Я знала правду. А отчитываться перед малознакомыми людьми не видела никакого смысла. Раз Борис Аристархович решил меня здесь поселить, значит на то имелись свои причины. Я была в этом плане абсолютно спокойна, потому что быстро смекнула — Бабая не интересовал секс со мной. Я находилась в полной безопасности. И если он ничего не рассказал своей женщине, значит, и это посчитал правильным решением.

— Тогда с кем ты? — нетерпеливо спросила Дина и осушила свой фужер. — Боря не любит посторонних на своей территории. Но раз ты здесь, значит, уже автоматически считаешься «своей».

— Я ни с кем. Я сама по себе, — в груди от этого ответа что-то больно кольнуло.

Мои слова были правдой — теперь я сама по себе. В том смысле, что у меня никого больше не осталось из родных. Поплакать на плече не у кого и все свои проблемы теперь мне стоит учиться решать самостоятельно.

Дине не понравился мой ответ. В ее взгляде проскользнуло недовольство. Но никаких новых вопросов не последовало. Видимо, я всё же оказалась права — она не хотела выглядеть глупо перед подругами.

— А я вот тоже хотела журналистикой заниматься, но сделала ставку на рекламу и PR, — вдруг заявила Катя, разряжая обстановку.

Весь наш разговор моментально вышел на безопасную колею. Мы говорили обо всем и в то же время ни о чем существенном. Юля и Катя, как и Дина оказались женщинами мужчин, которых сегодня пригласил Бабай. Я не стала задавать никаких провокационных или откровенных вопросов. Но мне искренне было непонято, что эти женщины делали рядом с бандитами? Осознавали ли они все риски и опасность таких отношений? Возможно, и осознавали, отлично зная правила игры в такой жизни. Для меня же всё это пока было слишком чужим и неприветливым.

Чуть позже женщинам наскучило сидеть на террасе. Мы вернулись внутрь. Бабая всё еще нигде не было видно. Вал, будто оставшись за старшего, разговаривал с мужчинами, щедро наполняя их бокалы алкоголем и агитировал сыграть пару-тройку раз в карты.

Никто по-прежнему не обращал на меня внимания. Даже Дина с подругами, кажется, потеряли ко мне интерес. Так значительно лучше. Я почти бесшумно направилась в свою комнату. В коридоре мое внимание привлекла едва-едва приоткрытая

дверь и льющиеся спокойной рекой мужские голоса.

Эта дверь вела в ту комнату, что была наглухо закрыта. Очевидно, что на то имелись веские причины. И вряд ли мне о них стоило знать. Но когда я услышала фамилию своей семьи, в груди не просто больно закололо, а невыносимо заболело. Эта боль не имела ничего общего с физической, отчего становилось лишь хуже. На глаза моментально навернулись слёзы. Я застыла на месте, полностью обратившись в слух:

— Запугивает сучара, — отметил немного хриплый мужской голос. — Королем себя здесь возомнил.

— Ничего нового, — послышался совершенно спокойный голос Бабая.

— Уверен, что из-за девки Гончарова лишних проблем не будет?

— Уверен. Прокурор хотел лишить меня поддержки. Лишил. Всё к рукам прибрал. Остались только крохи. Дочка никакой ценности не представляет. Ни для меня. Ни для него. И он это знает.

Меня вдруг охватила злость из-за того, что по мнению Бабая, я не больше чем просто пустое место. Осторожно выдохнув, я как можно тише и аккуратней подошла поближе к дверям. Заглянув в узкую щель, я увидела, как Бабай сидел на стуле, вытянув одну ногу вперед и ловко перебирая пальцами стодолларовые купюры, отсчитывал какую-то определённую сумму.

Та часть комнаты, что была мне видна, оказалась полностью устлана деньгами. Доллары и евро ровными пачками, перетянутыми резинкой, лежали на столах и под ними. Было видно неприметные черные сумки. Очевидно, что и в них тоже лежали деньги.

В голове сразу же возник резонный вопрос — почему такая колоссальная наличность не хранится в банке? Ответа я не знала, но понимала одно — так было нужно. Мне Бабай почему-то не казался человеком, который всё делает спустя рукава и не думает о последствиях. У него определенно есть свои планы и цели.

— Будет с ним встреча? — снова раздался хрипловатый голос, и я тут же вздрогнула.

— Пока что в этом нет смысла, — спокойно ответил Бабай и досчитав пачку с долларами, вручил ее своему собеседнику. — Есть дела поважней.

— За ним наблюдать?

— Наблюдайте. Он эмоциональный. А значит, чаще всего бывает нелогичным. Действия такого человека, как Прокурор, сложно предугадать. Поэтому наблюдайте.

— Принял, — мужчина немного помолчал, затем спросил: — И когда же эта гнида только сдохнет?

— Всему свое время, Стас, — туманно ответил Бабай. — Нала хватит?

— Хватит.

Понимая, что оставаться здесь уже небезопасно, я быстро ушла в свою комнату. В голове беспрерывным импульсом забилось одно лишь прозвище — Прокурор. Я понятия не имела, кто он. Но, кажется, я не зря приняла решение подслушать. Словно именно так всё и должно было случиться. Я искала ответы. Мне их никто не давал. И я натолкнулась на них случайно.

Боль в груди поутихла, уступая место темному сильному чувству, которому я не могла пока что найти определения.