Чужая семья генерала драконов
Шрифт:
Люди закивали. Снова зашептались, но уже куда спокойнее.
— А ханым Бирн и остальные наследники покойного ханыма Долона? — осмелился спросить староста.
Было видно, как дернулся его кадык. Он опасался. Правда, я уже и не понимала чего. Наверное, просто по старой памяти.
— А Бирн мертв, уважаемый, — Вегарт не стал медлить с ответом. — Руни одержал над ним верх в честном бою.
— Руни? — Староста обернулся к женщинам, что пристроились за его спиной и подговаривали на расспросы. — Наш Руни?
— Да, — мой
Он замолчал, внимательно наблюдая за реакцией людей. Сначала робкие голоса, затем радостные вопли.
— Шегор, — Вегарт обернулся и подозвал к себе одного из драконов. — Сегодня пусть переварят всё услышанное. Завтра закатите им небольшой праздник. Отправь людей в соседние деревни — пусть разнесут весть по округе.
— После снимаем лагерь и уходим? — Черноволосый дракон понятливо кивнул.
— Нет, — как-то даже резко возразила я. — Праздник — это неплохо. Но уходить пока рано.
— Грета? — Вегарт приподнял бровь. — Мы отдохнём. Ты сможешь восстановиться.
— Угу... восстановиться, — я услышала главное для себя слово.
Мой взгляд прошелся по домам и покосившимся постройкам. Площадь эта... Ни прилавков для торговли, ни дороги нормальной, чтобы товар смогли привести. Лес, наступающий на деревню. Мужики рубили деревья как могли, чтобы не заростало, но всё же.
— Грета, — Вегарт чуть отстранил меня, заглядывая в лицо.
— Ты генерал, мой дракон. Воевать умеешь, это я видела. Но чтобы быть фером, мало искусно владеть магией и мечом. Мы не уходим. Пока остаемся здесь.
— Так, — он махнул своему воину. Тот кивнул и, улыбаясь, отошел. — Что же, никто не говорил, что будет легко. Я всё Айдану завидовал — в истинных фера, которая знает, как фьефом управлять. А теперь и мне судьба улыбнулась. Ну конечно. Ты росла в поместье. Много слышала и видела. Я всё же любимец богов. Но пока домой, Грета. Баня. Завтрак с дочерью... Всё остальное потом.
***
— Женщина, ты понимаешь, о чем просишь? — На лице Вегарта обозначилось выражение великой муки. — Эту дурь из тебя нужно выбивать, и срочно!
Взявшись за березовый веничек, он вытащил его из деревянного таза и пошел на меня. Не успела я и ойкнуть, как оказалась лежать на животе. Первый легкий удар пришелся по ягодицам.
— Да я дни считал, чтобы вытащить тебя из этой дыры. Туда, где, наконец, будет тепло и сухо. Сытно. Где я смогу подарить тебе ткань, наряды и...
— ... и новую крышу, — задумчиво протянула я.
— Ну да, над головой. Нам еще поместье обустраивать. Я решил, что нечего твоему родному дому пропадать. Отмоем, отремонтируем. В конце-то концов, там похоронена
— Угу, — я разомлела от сильного жара. Веничек прохаживался по моей коже, разгоняя кровь. — И подчиним, и отмоем. Я вообще про крыши. Нужно отремонтировать каждый дом, заборы, все хозяйственные постройки. Не знаю как, но только вода сойдет, чтобы в деревню завезли хоть какую-нибудь живность: кур, гусей, коз. У нас много семей, где мужиков нет. Им помощь в первую очередь. И чтобы люди видели, кто всем этим занимается.
— Грета... — снова удар по ягодицам.
— А ты что думал? — Я приподнялась на локтях и возмущенно взглянула на него. — Бессердечным стать легко, а теперь попробуй получить иное имя.
— Ты что, хочешь, чтобы меня в народе Вегартом Хозяйственным называли? Женщина?
— Ничего не знаю, — я умылась холодной водой и легла на мягкую ткань, застилающую грубую лавку. — Эта деревня должна быть восстановлена. И по-хорошему, ещё бы несколько домов возвести и поручить старосте заботиться о них, пока не придут те, кто пожелает их занять.
Ответом мне было гневное сопение. Вегарт продолжал мягко прохаживаться по мне веничком. Поджимая губы, он всё больше играл желваками, и мне это начинало не нравиться.
— Значит, ты будешь ещё хуже моего отца? Пока мама жива была и его глаза не начали пылать безумием, этот край развивался. И торговцы по дорогам ходили, и поля засеивали. Сено косили. Скотина какая-никакая у людей водилась. Это в последние несколько лет он совсем перестал думать о своём народе. А ты изначально не желаешь даже слушать о его нуждах. Лишь бы побыстрее убежать туда, где сытно и мухи не кусают. Не фер ты, Вегарт. Только лишь генерал. Убивать и разрушать можешь, а как восстановить просят, так в кусты с поджатым хвостом. — Веник замер над моими бедрами. — И нечего мною прикрываться. Я несколько месяцев вполне могу прожить и без новых платьев. Не вымру.
Отбросив веник в таз, Вегарт сел на нижнюю лавку. Он гневался. Ноздри раздувались, когда он выдыхал. Наконец, обтерев лицо, он взглянул на меня.
— Ладно, может, ты и права. Я действительно всю жизнь только лишь разрушал и убивал, а строили заново те, кто приходил после. Видимо, на сей раз никто не придёт, и всё нужно делать самому. Но какая разница, сделаю я это сейчас или пришлю людей сюда на следующий год?
Он развёл руками, и я окончательно убедилась, что он действительно ничего не понимает. Мечом наносить удары научили, как крепости брать показали. А дальше...
— Слава, муж мой. Почти никто из твоих крестьян никогда воочию тебя не увидит, но услышит о тебе каждый и не раз. И их любовь и преданность зависят именно от этих слухов. Уйдёшь сейчас, оставив после себя разрушения — это запомнят и разнесут по округе из деревни в деревню. «Вегарт Бессердечный побежал занимать дом ханыма, наплевав на то, что вода затопила погреба у половины деревни. Что от сырости разросшаяся плесень сжирает и без того кривые столбы заборов. Что на всю деревню остались три коровы и всего один сеновал...» Мне продолжить?