Чужая сила
Шрифт:
Вирт с Нэлем в это время подняли застонавшего брата с земли и потащили в сторону дома. А соседи, выглянувшие было понаблюдать за дракой, сразу попрятались. Как еще староста оторвется на тех, кто позор его видел?
Рэнн не торопился прятать меч, он смотрел на старостиного младшенького, Колина, который, насупившись, не спускал с меня глаз, а рука его плясала на рукояти ножа, уже убранного за пояс.
Требор проследил за взглядом моего спутника, кивком подозвал сына и попрощался:
– Ступайте себе поздорову из моей деревни.
Захотелось мне ответить, по какому такому праву деревня-то
После их ухода Рэнн убрал меч, но уже не в мешок – вложил оружие в ножны и повесил на пояс. А я сначала подошла к воротам бабушки Манолы, возле которых валялся на земле сверток с продуктами, благо, не высыпались на землю, остались в тряпице лежать, а потом уже и плащ с мешком принялась из грязи доставать. И ведь специально кто-то наступил еще сверху, будто мало его испачкали.
***
– Рэнн, может, все-таки в лес? – позвала я, когда мы уже несколько часов не шли – почти бежали вдоль Ключиницы, стараясь как можно быстрее от деревни убраться. Видимо, про дружков Рэнн тоже подумал.
– Сколько сможем – берегом пойдем, – через плечо ответил мне парень, не снижая темпа.
Я от этой гонки уже порядком устала, тем более что и погода начала портиться. Буря была близко. Вот если бы меня кто спросил, я бы ответила, что переждать нужно подальше от реки. Зайти поглубже в лес и найти там спокойное место. Потому что Ключиница во время урагана превращалась в бешеный грязный поток, который выходил из берегов и топил все, что попадалось на пути. Но меня никто не спрашивал, и я молчала.
Пока спешила за Рэнном, ужаснулась – ведь я теперь его собственность! Буду бежать за ним, куда укажет. Пока сам не отпустит, а он не сможет… Воля прародителя.
Какую судьбу мне выбрал находящийся за гранью Эйр, я не могла даже представить. Слезам вторили тяжелые редкие капли, падающие с неба. Непогода нас догоняла, и Рэнн свернул к лесу.
Глава 8
Пока пробирались сквозь молодняк, углубляясь в чащу, ветер с дождем, набирая силу, бил нам в спину. Но стоило зайти дальше в лес, как вековые огромные деревья прикрыли от бури. Здесь было пока удивительно тихо и торжественно. Я понимала, что долго эта тишина не продлится, и деревья не смогут остановить ураган, но немного сдержать его, замедлить, пожалуй, получится.
– Ты знаешь эти места? – обернулся ко мне Рэнн. – Слишком быстро дошла сюда непогода, надо найти укрытие.
– Здесь не была, далековато от дома, – пытаясь успокоить дыхание, ответила я. – Подожди… Я спрошу.
Казалось, Рэнн даже не удивился, когда я прислонилась лбом к стволу ближайшего дерева и закрыла глаза, пытаясь позвать лес так, как получалось раньше. И когда отстранилась, он без расспросов пошел за мной в чащу. Откуда я знала направление, сама не берусь гадать, но подошли к раскидистой елочке мы очень вовремя, бешеный ветер начал угрожающе раскачивать кроны высоких деревьев, а дождь полил с такой силой, что даже под плащом одежда мигом промокла.
А вот под елкой было очень уютно, старая сухая
На улице резко потемнело. Иногда всё озарялось всполохами света, и следом раздавался оглушительный грохот, небеса над нами рвались и стонали. Под елкой стало совсем темно, и мне в первый раз после ухода из дома захотелось обратиться к Прародителям, попросить у них защиты.
Рядом с нами, в нескольких шагах от елочки, ветер повалил высокое дерево, и меня пронзила чужая боль, словно это я росла навстречу солнышку, нежилась в его лучах, и это меня, такую сильную и высокую, сломали. Будто игрушку, смеясь, бросили на землю. Смерч не жалел никого, и лес боялся. Чужая паника накрывала с головой, хотелось вырваться на свет и бежать подальше от грозы, подальше от злой силы, прочь от смерти. Наверное, я все-таки пыталась вылезти под дождь, потому что, вынырнув из чужих чувств, обнаружила себя в объятиях Рэнна, он с силой прижимал меня к груди и шептал в темноте что-то успокаивающее. Это было настолько невероятным после долгого злого молчания, что несколько мгновений я прислушивалась, не пытаясь освободиться.
Высоко в небе опять что-то затрещало и засветилось. Первобытный ужас затопил с головой, выбивая воздух из груди. Я начала всхлипывать и вырываться, пытаясь сделать хоть вдох, а снаружи мне вторил ураган, с оглушительным гудением кружа вокруг. Не мог он сломать наше укрытие, как ни пытался, елочка дрожала и гнулась, но пока держала удар.
Я же боролась с темнотой и своим страхом, со своим горем, боролась с незнакомым мужчиной, волей Прародителей ставшим мне хозяином, боролась с судьбой. Боролась, пока чужие холодные губы не накрыли мои, пока чужие руки не прижали крепко к груди, не запутались в волосах, не погладили мягко по напряженной спине, и я вдохнула живительный воздух, свежий, словно ветер в зимнее утро, и пила его, что было сил.
Теперь ураган был уже внутри меня, он выл, кружил и стремился наружу, я пыталась его как-то обуздать, присмирить, но Рэнн не отпускал, и его дыхание смешивалось с моим, добавляя буре новой силы. Пока я не поняла, что больше не могу сопротивляться.
Ветер заполнил меня полностью, и собственная сила взбунтовалась, она рвалась навстречу – остановить его, вытолкнуть. Я захлебывалась в ощущениях. Они боролись, разрывая изнутри, а Рэнн еще крепче прижимал к себе, не давая опомниться и осознать.
Лесная стихия рывком устремилась наружу, вытесняя и отгоняя чуждый ветер. Рэнна волной снесло в сторону, выкинуло из укрытия под дождь, а на границе забытья я увидела полыхающий свет, заревом расходящийся от меня, разгоняющий злые тучи над лесом, и впитывающийся в каждое дерево, каждый кустик, каждую травинку, попадающуюся на его пути.
***
Не знаю, сколько я пролежала с зажмуренными глазами. Было тихо. Изредка еще раздавались где-то далеко раскаты грома, и мягко шелестела листва под мелким моросящим дождиком, но свиста и гула, от которых закладывало уши, не было.