Чужая свадьба
Шрифт:
– Спасибо. Спасибо… – Оля почувствовала, что слезы теперь так и льют из ее глаз. «Нет, это не пьяные слезы, – мелькнуло в ее голове. – Это меня отпустило наконец. Только сейчас отпустило после аварии. Этот Денис в самом деле чудесный человек. По сути, мой спаситель!» – Давай на «ты», я не против. Но на брудершафт пить не станем, хорошо?
– Хорошо!
Некоторое время они сидели молча, притихшие.
– А у тебя что, никого не было? – вдруг спросил Денис. – Ты же сказала, что всю жизнь ждала своего жениха…
– Какой ты любопытный! – сердито сказала Оля. Плакать ей уже расхотелось. – Были.
– Понимаю. Как я тебя понимаю! – Он вздохнул. – Я сам всю жизнь люблю одну. Люблю. Не могу сказать никак – «любил».
– Ты о жене? – осторожно спросила Оля.
– Конечно. Почти пятнадцать лет в браке. Первая любовь и единственная. И у нее, и у меня, представляешь?
– Единственная… – шепотом произнесла Оля.
– Ага, – спокойно ответил он. – Как и у тебя. Ну а я чем хуже?
– Господи, господи, как я тебе сочувствую! – с жаром произнесла она. – Это такая трагедия… Отчего умерла твоя жена? Но если не хочешь, не говори!
– Она умерла по моему недосмотру. Я виноват в ее смерти.
– Как так?! – ахнула Оля, прижав ладони к щекам.
– Она… Дело обстояло так. Она жила летом здесь, на даче, а я работал в Москве…
– Да, ты говорил, что ты врач. А кто именно по специальности?
– Я невролог. Так вот, пока я был в Москве, Лена здесь умерла. Умерла потому, что я не придал должного значения ее жалобам… Ведь мы перезванивались накануне, и она сетовала на недомогание.
– Какой ужас… – прошептала Оля, сгорая от сочувствия в Денису. – А отчего? Почему? Что случилось?
– Отравилась. Ботулизм. Слышала про такую напасть?
– Слышала.
– Лену могли спасти, спохватись я раньше, – глядя в сторону, спокойно, даже безучастно произнес Денис. – Но я этого не сделал. И она умерла.
– О, как это тяжело…
– Я потом, задним числом, наши с ней разговоры за тот вечер, ее последний вечер, постоянно в голове прокручивал и все поражался своей невнимательности. Преступной невнимательности. Она мне еще утром сказала, что день жарким выдался и ей не хочется идти в магазин. Сказала, что будет своими заготовками питаться. Она много заготовок делала, целый подвал ими забит… Только вот собралась она на озеро сходить. У нас тут озерцо есть неподалеку… Потом, в обед, позвонила и призналась, что после купания у нее жар небольшой и с желудком некоторые проблемы. Голос хрипловато у Лены звучал… Я особо в ее жалобы вникать не стал, уж больно по описанию на обычную простуду ее недомогание походило, или ротавирус она умудрилась подхватить. Словом, ничего страшного. Я ей посоветовал выпить кое-какие лекарства, что она и сделала. Вечером в очередной раз позвонила и сказала, что ей лучше вроде стало. Хотя голос по-прежнему хриплый. Я обещал ей, что завтра приеду.
– И? Ты приехал? – шепотом спросила Оля.
– Приехал, – спокойно произнес Денис. – Только она уже была мертва. Ночью умерла. От дыхательного паралича. Внезапно и быстро, даже позвонить мне не успела. Отравилась консервами из грибов.
Мужчина углубился в рассказ об особенностях ботулизма, а Оля почти не слушала Дениса. Просто смотрела, как тот говорит, как смотрит, как иногда разводит руками, и всем сердцем сочувствовала ему.
И она, Оля, умудрилась добавить горести
– А дети… У тебя с женой не было детей? – не выдержала, спросила Оля.
– Что? Нет, – просто ответил он. – Лена не хотела. Ну и я тоже, с ней заодно. Зачем?
– А я хочу детей. Я очень хочу детей, – призналась зачем-то Оля. – Мне сны даже часто снятся, будто я ношу в животе ребенка, рожаю его, потом на руках держу, кормлю его грудью… Честно.
– Люди разные, – пожал плечами Денис. – Живут так, как им хочется. Мне вот, тоже честно, никаких снов про детей никогда не снилось… И Лене тоже, – добавил он с трудом.
– Да-да. Одни люди мечтают о детях, другие – нет. И это нормально, нельзя никого осуждать, нельзя всех стричь под одну гребенку! – согласилась Оля. Она решила сменить тему, поскольку видела, насколько тяжело даются Денису воспоминания о прошлом. Пусть он и выглядел спокойным, но, очевидно, боль от утраты была все еще сильна.
– А знаешь, в чем еще насмешка судьбы? Ведь я не просто невролог, я еще специалист по лечению параличей. Нет, смерть Лены не имеет отношения к тем параличам, которыми я занимался, это другое совсем, другие параличи, но… Зловещая насмешка, да?
– А какой специалист занимается ботулизмом? – шепотом спросила Оля.
– Врач-инфекционист. Вроде бы я не виноват, потому как не моя специальность… Но я и виноват, – тоже шепотом ответил Денис. – Прошляпил. Я же тоже врач, в любом случае!
– А почему ты сказал «занимался»? Ты сказал, что занимался параличами…
– Так я бросил все. Ну какой из меня врач, я собственную жену спасти не мог! Ладно, все, давай сменим тему! – резко, словно с досадой на самого себя, произнес он. – Не могу. Нельзя все это ворошить, я не собирался… Давай о тебе, а?
– Давай. Но еще один вопрос… Только на что ты сейчас живешь, если не работаешь?
– Вот женщины любопытные… Квартиры в Москве сдаю. Свою и ту, что после Лены осталась. Ну и накопления есть. А тебе зачем знать о моих финансах?
– Я аферистка, – сказала Оля. – Специальный план придумала, как к тебе подобраться. Подстроила аварию, изгнала отсюда Тасю, тебя охмуряю. Теперь ты у меня на крючке!
Денис некоторое время смотрел на Олю с глубоким изумлением, потом вдруг улыбнулся.
…Они беседовали до позднего вечера, сидя на веранде. В основном уже Оля рассказывала о своей жизни, о детстве в Ярославле, об учебе в Москве, о том, как полюбила Сергея.
Наговорившись вдоволь, они разошлись по комнатам.
Оля долго не могла уснуть, все вздыхала и крутилась с боку на бок – ее мучила жалость к Денису. И даже стыдно немного было – за то, что она такая счастливая…
Потом все-таки сон сморил ее.
Денис лежал в своей кровати с открытыми глазами. Он сам не понимал, что на него нашло, с чего вдруг он взялся исповедоваться этой чужой, совершенно незнакомой женщине. Ни с кем и никогда он не обсуждал подробности смерти Лены, ну разве что с Тасей – давно, сразу после тех страшных событий, но и то… Обсудили, а потом уже – ни словечка о смерти Лены. То есть саму-то Лену они с Тасей вспоминали, и сколько раз, но вот о подробностях ее гибели никогда больше не говорили.